Фушига1/2
Автор неизвестен
Кто сказал, что в серпентарии
не может царить мир и единодушие?
А как же женская солидарность?.
Посвящается Всемирному Женскому Дню.
(Странная вещь: день - всемирный, а празднуется только у нас.)
Затейливо!
*****
Сой лежала на широкой постели и смотрела в потолок, на паутинку разбегающихся трещин.
- Ну да, этим мужчинам вечно нет дела до таких мелочей, как дом, хозяйство, семья. Этой ерундой должна заниматься женщина. А они будут думать о высоком и великом, причем, чтобы не перенапрячься, 1 час о великом, потом 2 часа о высоком, и наоборот. Куда уж нам, женщинам, до стихосложения и медитации - рылом не вышли, слабый пол. Надо заниматься посильными вещами: построить дом, посадить дерево, родить сына, а между этим по мелочам постирать, погладить, убрать, приготовить, стряхнуть пыль с медитирующего мужа. Все мужчины сволочи, а некоторые даже СКОТЫ! (По-моему, я это где-то уже слышала.)
Сой тяжело вздохнула и перевела взгляд на спящего Накаго.
- Все мы бабы - дуры. Вот за что я его люблю? Хоть бы раз на праздник цветы или духи подарил, так нет. Видите ли, в бюджет такая статья расходов не заложена. Как всей армией нажраться на 23 февраля - это заложено. И всем мужикам подарки, даже Томо почему-то получил. Хотя из него такой же мужик, как из Ашитарэ - пекинес. А на меня денег никогда нет. Зато каждый раз с трагическим лицом заявляет: "Ты же понимаешь, что я тебя не люблю. Между нами ничего не может быть", - и все в таком роде. Но ведь после этого тащит в постель. Все, с меня хватит!
Сой решительно скинула с себя сильную мужскую руку и встала. Накаго приоткрыл один глаз и спросил:
- Ты куда?
Сой, не оглядываясь, ответила:
- На фиг!
- Что, прямо так, голой? Смотри, не простудись, - проявил заботу Накаго и перевернулся на другой бок.
Девушка нервно сжала кулачки, в ее глазах сверкали молнии.
- Ладно, вы все у меня еще попляшете. Я вам покажу, где Сэйрю зимует. Посмотрим, как запоете, когда жареный Судзаку клюнет.
И она гордо удалилась в ночь.
*****
(В это же время в небесном дворце Судзаку.)
Дворец ходил ходуном от криков.
- Это я - петух ощипанный?! Это мне он сказал: "Уйди старушка, я в печали"?! Между прочим, я очень даже молодо выгляжу. Мне ни за что не дашь мой возраст.
Судзаку, стоя перед зеркалом, перетек в женский облик, привычным жестом поправив бюст в декольте.
- Мне можно дать 20, ну 22, ну в крайнем случае 25 тысяч лет. Ну никак не больше. А этот голубой червяк смеет называть меня старухой! На днях он вообще сказал, что разрешил древний философский спор, у кого меньше мозгов, у женщины или у курицы. Как только меня увидел, он понял, что женщина-курица вне конкуренции.
Судзаку ударил кулаком по зеркалу, на пол с мелодичным звоном посыпались осколки. В глазах бога (вернее в данный момент богини) разгорался адский огонь.
- Ну что ж, рыбка, сам нарвался. Я тебе рога посшибаю. Вначале наставлю, а потом посшибаю.
Судзаку замолчал, прислушиваясь к далекому голосу. На губах заиграла задумчивая улыбка.
- Никогда не вредно прислушаться к мнению эллектората. Да будет так, как ты просишь. С праздником Вас, дорогие мои, и наилучших пожеланий!
*****
Накаго уже несколько минут лежал проснувшись, но так и не в силах открыть глаза. Несмотря на утро, он не чувствовал себя свежим и отдохнувшим.
- Старость наступает тогда, когда всю ночь спишь, а с утра чувствуешь себя так, будто всю ночь пил, гулял и занимался Тенко знает чем. Когда такое состояние, просто необходимо сделать что-нибудь для души: написать танка или развязать новую войну с Конаном. Пора пощипать курочек.
Он пошарил рукой по кровати рядом с собой.
- Ах, да, - вспомнил он, - Сой ведь ушла еще ночью. Странные эти женщины, вечно их что-то не устраивает. Если скажешь, что она с утра хорошо выглядит - решит, что ты издеваешься. А если сказать правду - можно и по лицу получить.
Накаго потянулся и встал. На ходу нашаривая халат, он пытался сунуть руки в рукава. Кимоно странно обвисло на его фигуре; такое ощущение, что оно было с чужого плеча. Верховный спутник Сэйрю медленно опустил взгляд вниз и почувствовал, что волосы на голове зашевелились, как живые. Его взгляд уперся в две соблазнительные окружности, никак не похожие на накачанную мускулатуру. Накаго медленно повернулся к зеркалу и взглянул на отражение. В глубине души он предполагал, что увидит, но картинка превзошла все ожидания. На его губах замер немой крик. Из зеркала на этот мир смотрела полуголая блондинка с торчащей в разные стороны шевелюрой. К тому же дама перед сном не смыла косметику, и теперь лицо напоминало картину импрессиониста. Причем, когда художник писал это произведение, он явно был в пьяном угаре. Накаго справился с собой, закрыл рот и запахнул халат.
- Найду гада, который это сделал - искалечу. Всю жизнь на лекарства работать будет.
Он хотел добавить еще что-то в стихах, но при воспоминании об увиденном в зеркале рифмы в панике разбежались. Накаго мысленно рявкнул:
"Мибоши, срочно ко мне!!!"
*****
Через 10 минут, когда в дверь постучали, Накаго уже был умыт, причесан и даже более или менее одет.
- Входи.
Дверь открылась и в комнату вплыл Мибоши на розовом в рюшечках ковре. На нем было потрясающее платьице в горошек, из-под которого торчали белые кружевные панталончики. В руке черный маг держал погремушку в форме розового сердечка, другой рукой он нервно теребил большой белый бант, который неизвестно каким чудом держался на его лысой голове. Мибоши неуверенно начал:
- Накаго, ты понимаешь, тут что-то странное. С утра проснулся, а тут ... вот...
Его взгляд остановился на лице Верховного. Его выражение было таким, как будто его всю жизнь кормили одними лимонами, да и те были тухлыми. Взгляд Мибоши перешел ниже лица. Он икнул.
- А ты тоже ... того... Однако.
Мибоши нервно засмеялся и начал накручивать ленту на нос, бормоча:
- А я сошла с ума, какая досада!
Но при встрече с тяжелым взглядом своего командира последние слова встали у него поперек горла.
- Собирай остальных, с этим надо разбираться.
Мибоши поспешно вымелся вместе с половичком-самолетом, бормоча под нос про какую-то сластену. Причем Накаго показалось, что в начале летел он, а лишь потом, безнадежно отставая от хозяина, реяла розовая тряпка.
Сегун Куто встал и подошел к клетке с канарейкой. Беззаботно насвистывающая птичка замолчала, а потом, издав вопль ужаса, сбросила все перья и сделала себе харакири.
У Накаго начал нервно дергаться глаз: это была последняя канарейка во дворце.
*****
(Еще через полчаса, все в той же комнате.)
Накаго посмотрел испепеляющим взглядом на Мибоши.
- Я же сказал, чтоб были все! А это что?
Мибоши нервно теребил бант.
- Ну, остальные тоже подойдут. А пока я нашел только этого.
Накаго перевел взгляд на скромно сидящую в углу девочку с флейтой. В ней смутно угадывались черты спутника Амибоши. Девочка нервно поглаживала флейту и смотрела остановившимся взглядом в пустоту, повторяя одно и то же:
- Что воля, что неволя - все одно. Белое не носить, обтягивающее не одевать...
- Что с ...ней? - спросил Накаго.
- А, не обращай внимания. Так, критические дни, - радостно отозвался Мибоши. По малолетству это "счастье" пока обходило его стороной.
За дверью раздался грохот и вопль проклятий. В комнату кубарем вкатился Субоши. Он уже третий раз за сегодняшнее утро падал, запутавшись в женском кимоно. Субоши поднял заплаканное лицо от пола.
- Посмотрите, что с ними стало! Я это не переживу. Я их так любил! - и он вытащил из-за пазухи пару розовых помпончиков на шелковой витой ленточке.
- Как же я теперь...
Договорить он не успел. Входивший Томо наступил на распростертое тело:
- А это что еще у вас валяется? И что за срочность с самого утра? Я даже толком макияж не успел наложить. И уберите эту дрянь с пола!
Под ногами завозилось и зарычало:
- Слезь, зараза, прическу попортишь!
Томо сошел, с удивлением глядя на пол.
- Субоши, ты?! Что за маскарад? Не дают спать спокойно лавры Нурико? Так это не тебе надо переодеваться, а твоему братцу.
И тут Томо обвел взглядом остальную публику. На нем появилась большая капля.
- А вы, что собрались участвовать в гей-параде? Не знал, что вы все из наших. Только боюсь, Мибоши, тебя не пропустят по возрасту.
- Что, слишком маленький?
- Нет, слишком старенький! А геронтофилы - это уже совсем другая опера.
На лбу Накаго загорелся синий знак, и он рявкнул во всю мощь своих легких:
- Стройся! Смирно! Упал, отжался! Тьфу, МОЛЧАТЬ!!!
Мибоши сочувственно прошептал на ухо Амибоши:
- Что армия с людьми делает. Раньше был ну прямо как девочка. А теперь... Хотя на данный момент тоже.
Накаго подошел к Томо строевым шагом и резко распахнул кимоно на его груди. Томо слегка покраснел.
- Накаго, я, конечно, рад, что ты наконец-то решил ответить на мои чувства. Но не при всех же. Вот потом, ночью - это с удовольствием.
Накаго прошипел:
- Съешь лимон, чтоб с лица сошла дебильно счастливая улыбка. Ты мне лучше скажи, почему ты мужчина?!
Томо в замешательстве ответил:
- Накаго, я думал, что ты вообще-то знаешь, что я не женщина. А почему - это лучше спросить у мамы с папой.
- То есть ты так и не стал женщиной? Но почему?
- Я, конечно, от этого тоже не в восторге, - обижено ответил Томо, - Но если честно, скажи, что такого могут женщины, чего не могу я?!
Амибоши тихонько ответил из своего угла:
- Они детей рожать могут. А еще коня... того. И избу спалить.
Томо рявкнул:
- Тебя, сопля, не спрашивают! А коня я тоже могу.
С пола взвился Субоши.
- Да как ты смеешь! Моего... мою... В общем, не смей к этому прикасаться!!! А не то я тебя...
- Что? Защекочешь помпончиками? - макияж Томо разъехался в самодовольной улыбке.
Субоши осел на пол и жалобно всхлипнул.
Накаго начал медленно белеть, затем синеть и схватился за плетку.
- Ашитарэ! Ко мне, - добавил он елейным тоном, от которого у всех в жилах застыла кровь.
Мибоши выглянул во двор и ехидно заявил:
- Вынужден тебя огорчить, но ему сейчас не до тебя.
Накаго посмотрел в окно. По двору, поджав хвост, бегала миловидная собачка в розовом ошейнике, а за ней носилась стая местных кобелей. Амибоши сказал оживившимся голосом, все из того же угла:
- Накаго, а можно, я одного щеночка себе оставлю? Я его научу под флейту плясать. Мы будем ходить по дворам и зарабатывать деньги.
Лицо Верховного спутника "синих" приобрело необычайно красивый оттенок - цвет берлинской лазури. Плетка хрустнула в руках.
- Субоши, заткни, пожалуйста, свою ...сестру. Пока этого не сделал я!
Томо, дергая Субоши за рукав, жалобно ныл:
- Ну как вы это сделали? Может, чего съели? Может, выпили? Или слово заветное есть? Ну это нечестно!!! Почему я не стал женщиной?!
Мибоши поправил сползающий бантик.
- Потому что ты никогда и мужчиной-то не был. Слушайте, а может, нам у Сэйрю узнать, что произошло?
Мибоши подлетел к стене, где висел большой стеклянный ящик. Надпись под ним гласила: "В случае крайней необходимости вызова бога выдерни шнур, выдави стекло!" Он извлек из-под стекла синюю летопись. И спутники в шесть глоток, вместе с прибежавшим Ашитарэ, произнесли слова призыва в экстренных случаях. Правда, некоторые из этих слов были написаны на каком-то древнем наречии, больше всего напоминающем портовый мат. Но традиция есть традиция. Из летописи слово не выкинешь.
Посреди комнаты появился синий всполох, и когда дым от дешевой китайской пиротехники развеялся, перед ними предстала сама божественная персона.
Томо, брезгливо зажимая нос платком, откоментировал:
- Ну сколько раз я ему говорил, не экономь на спецэффектах. Жажда - ничто, имидж - все. Спрайт...
- Засохни, - бросил через плечо Сэйрю. - Ну и чего орете ни свет, ни заря? С постели подняли, я даже одеться не успел.
Все спутники обалдевшими глазами смотрели на своего небесного покровителя. На них по очереди стали появляться капли. Сэйрю лениво потянулся и спросил:
- Что уставились? Голого бога никогда не видели?
На лице Накаго появилась сладкая улыбочка.
- Да нет, бога видели. А вот богиню... На, Гюльчатай, прикрой хотя бы личико. А то здесь дети.
Сэйрю бросил мимолетный взгляд в зеркало и поспешно взял предложенный плащ, поскольку стоять в голубом пеньюаре с рюшечками перед своими спутниками было несолидно. Томо обижено протянул:
- Ну вот, и он тоже. Это только одному мне не перепало.
Мибоши задумчиво ответил:
- Почему только тебе? Вон Сой... А кстати, где Сой?
Все присутствующие удивленно переглянулись. Накаго вспомнил ночной выход Сой, и в душе у него зашевелилось ужасное подозрение. Не сговариваясь, вся толпа во главе с Богом и Верховным рванула в покои Леди-молнии.
Правда, у дверей произошла небольшая заминка, так как после слов Томо: "Женщин - вперед!" - никто не захотел выходить первым. И в итоге несчастный сам вылетел в коридор, предварительно выбив дверь головой.
*****
Сой и Судзаку сидели за партией в шашки и потягивали вино. Беседа текла мирная и неторопливая. Они уже успели обсудить последние тенденции моды и обменяться парой кулинарных рецептов. Судзаку пожаловался, что черешня в этом году уродилась мелкая и червивая, и все потому, что один "голубой" все время забывал ее вовремя полить. Да и червивой черешни почти не осталось, так как жрица сожрала и ее. И вообще у него начинает возникать подозрение, что Миаку заслали враги на погибель Конана - в качестве вредителя-долгоносиика, для изничтожения продуктовых запасов.
В коридоре послышался топот. Судзаку улыбнулся и поправил декольте:
- К нам гости. Наверное, одумались и пришли извиниться и нас поздравить.
Дверь с треском распахнулась, оставшись висеть на одной петле. Судзаку радостно защебетал:
- Привет, девочки! Проходите. А мы уже заждались. Сэйрю, хочешь черешенку?
Сой присоединилась:
- С праздником вас! С женским днем. Желаем Вам....
После взгляда на лица вошедших последние слова застряли у нее в горле.
Судзаку обиженно спросил:
- А где цветы?
- Кажется, у них нет цветов. И вообще, они пришли не с поздравлениями, - сказала Сой опавшим голосом.
*****
Дальнейший текст подвергся купюре по настоянию цензоров из-за обилия сцен насилия и ненормативной лексики.
*****
На месте комнаты Сой остались лишь руины. Из кучи хлама, валяющейся посредине, поднялась рука с накрашенными ногтями и погрозила невидимому врагу:
- I will be back...
|
