|
*("Dio" - ит. "Бог")
Уснуть мне каким-то чудесным образом все-таки удалось. Но поспать получилось максимум часа четыре - просыпаюсь я от мало приятных звуков расстроенного кабацкого пианино. Не припоминая такого предмета мебели в комнате, слегка приоткрываю глаза - и вижу чуть поодаль от кровати какую-то штуку, здорово напоминающую шахматную доску, только размером со стол для пинг-понга, не меньше. Прямо на ней пузом к низу и с задранными ногами возлежит Дио в одних трусах и кроссовках, желтых, с белыми шнурками. С противоположного конца на табуретке сидит тот охранник (Цикада вроде его звать) и с умным видом вгрызается в булочку, ага, с маком. Из-за стола виднеются некоторые части тела предположительно Люсиолы, и он кажется, отжимается. Все это смотрится как-то непонтово и мне даже кажется, что это продолжение ночных кошмаров, но этот противный скрежет истеричных клавиш уж слишком реально врезается в уши. Да че это такое?!
Вот нельзя мне долго смотреть вниз. Ни потому что я высоты боюсь, а в корне наоборот - потому что она меня завораживает и утягивает покруче черно-белых спиралек всяких там типа-гипнотезеров. Так околдовано пяля глаза в зеленоватое жерло вертикального тоннеля под нашими ногами, я бы вряд ли заметил, если б мне сейчас кто-нибудь подошел и просадил хорошего пинка, да так, что б я отсюда нафиг слетел. И в себя бы пришел наверно только стукнувшись темечком об дно, если оно там вообще есть, за этим озером лазерного света. - Мы поедем, мы помчимся, на ваншипах утром ранним! И отчаянно ворвемся мы в ГрандСтримовы ветраааа! Хей-Хей! Есть такая вещь, по действию эквивалентная пинку под зад - резкое надрывное 'запевание' Дио зачем-то прямо мне в ухо. Что за привычка - вылезать как черт из банки, да еще орать таким голосом страшным!? Качнувшись на корточках, начинаю терять равновесие, но Дио, невзначай вцепившись мне в шкербот, мотает меня в разные стороны в такт своим распевам: - Ты увидишь Дизет крайний! Ты поймешь, что он бескрайний! Я тебе его дарююю! У-У! Перед глазами качается пропасть и ботинки все ощутимей катятся по гладкому мрамору. Но к счастью, раздается голос Цикады и Дио меня отпускает, так что я с облегчением шмякаюсь спиной об пол. - Ваншипов к сожалению не обещаю, но вот 'звезды' уже давно готовы... Откуда-то сверху спускаются четыре штурмовика, которые, как можно догадаться по парным подпоркам, потом соединят в два. Прям как сандвичи... Люсиола с Цикадой грузятся в первые два. Соответственно мне лететь с... - Не забудь пристегнуться, Имеля! Дио с гиперактивной припрыжкой движется к другой 'звезде'. Странно он как-то обряжен - обычные светлые джинсы, простая белая майка. А, да и кроссовки, желтые, с белыми шнурками. В смысле, для гильдера странно. А как же собачий холод ГрандСтримовых ветров и скоростные перегрузки?.. Он мое недоумение будто бы позвоночником чувствует и говорит: - Нет, не сомневайся, ЕСТЬ в униформе практическая польза, есть! К тому же тебе идет, - подмигивает. Закатываю глаза. - Просто... Я ее терпеть не могу. Да и нет таких баротравм, на какие бы не был рассчитан организм любого среднестатистического гильдера. Звучит немного странно, словно бы презрительно. Ну, может мне и кажется. Пожимаю плечами и залезаю в оставшийся свободным истребитель. Припомнив наш последний совместный 'полет' по центру Норикии, первым делом пристегиваю ремни. Иначе с таким фанатиком 'чудесов на виражах' да в задраенной кабине не долго превратится в отбивную. Господи, повели нам до дворца живыми долететь... Стоит загореться матовым визирам и в своей полупрозрачности явить бесовский блеск в глазах пилота - начинается. Как мы вылетаем из тоннеля не пообломав все четыре киля - не знаю, но и пулей вырвавшись в открытое небо напрягу не меньше ни на грамм - Дио, видно, просто ФИЗИЧЕСКИ не может летать НОРМАЛЬНО. Со стороны мы наверно кажемся кораблем, абсолютно вышедшим из-под управления, но тогда я еще отнес бы все эти дикие кренделя, что мы выделываем, к банальному выпендрежу. Но, блин! Никто ведь не смотрит! Или он меня надеется впечатлить? Что ж, успешно, но своего дикого восторга я выразить все равно не сумею, так как зубы сжимаю чуть ли не до звона - ощущение придавленности бетонной плитой в пару тонн. Да уж, не было б на мне гильдерского летного шлемака - мозги небось полопались бы. И такая колбаса продолжается до тех пор, пока из скрытого динамика не раздается голос Люсиолы, предупреждающий о входе в ГрандСтрим. Дио сбавляет скорость (но не намного) и пробежавшись пальцами по сенсорным кнопкам, врубает полный обзор. - Слева внизу - панелька управления камерами. Смотрю налево вниз - несколько кнопок и рычажок. Потыкав-повертев - полноценно погружаюсь в волны ГрандСтрима. Кабина будто растворяется и я ясно вижу пред собой бушующие темные волны потока, с ревом летящие прямо в лицо. Слышу это страшное, студящее кровь завывание бешеных ветров и треск грома, рассыпающегося белесыми молниями в черных воздушных водоворотах. Кажется будто мы проходим сквозь врата ада, пробравшегося в небеса. Но... В кабине тепло и под задом мягкое кресло. Нет ударов ветра по щекам и пронзительного свиста в ушах. Еще бы чашечку какао и было бы похоже на экскурсионный автобус. Искусственность. Очень близкая, реалистичная, но все же - искусственность. В общий тон всей Гильдии в целом - гладкий пластик, полированные стекла и полная андроидность эмоций. И у людей и у машин. - Мы еще слетаем сюда на ване, обещаю. Нет, на ване, с ним, да уж тем более в ГрандСтрим - не полечу, хоть режьте. К слову о ГрандСтриме - стоило мне только чуть-чуть заскучать, как черные всполохи густых облаков начинают расступаться и редеть, стекаясь в огромный темный коридор, в конце которого что-то большое и жуткое, в рдяно-бурых отсветах явно не природного происхождения. Это... - Дворец! С нашим стремительным приближением, огней появляется все больше и я замечаю, что тучи над этой страшной громадой гильдерского города то и дело вспыхивают разными цветами, как будто от фейерверков. А подлетая ближе уже совсем ясно видно, что это действительно фейерверки - откуда-то из сплетений неземных построек вылетают разнокалиберные ракеты и с грохотом рвутся в воздухе на мелкие искры, тут же разносясь ветрами во все стороны. - Гляди-ка! Это они мне салютуют! - где-то по центру загорается яркими переливающимся огнями вход в тоннель. - Даа, соскучились по мне! Молодцы! Кто здесь главный? Кто здесь рулит? Праааавильно! Великий Дио! Ура мне! Заливается смехом, влетая прямо в самый центр большого фейерверка, на секунды ослепляющего мне глаза. - Трижды ура Великому Дио, черви! На колени перед вашим богом и сосать, пока я добрый! Гыыыыыыыыы! И начинает фальшиво пищать "Это просто счастье - путь домой"...Крепчал маразм и мания величия... Благополучно приземлившись, триумфально выпрыгиваем на золотую ковровую дорожку, протянутую к нашей 'звезде'. Триумфально - это относительно к Дио. Хоть он и одет как самый обычный подросток, его принадлежность к голубым кровям сразу бросается в глаза. Движения, движения все-таки выдают... Осанка. Высоко задранный подбородок. Чуть презрительная прищуренность глаз. И конечно же этот надменный оскал. Точь-в-точь как у Дельфины. Пусть все это лишь на пару мгновений, но как молния - ярко и отчетливо. - А вот и я! Цветов не надо, - он уже в позе звезды и сверкает своими надраенными до невозможности зубками. Но гильдия в безмолвии. - И что, меня никто даже не обнимет? - упирает руки в боки и надувает губы. Гильдерская братия, стоящая в ряды по краям дорожки, заговорщически молчит. Дио выжидательно топает ножкой. Топает ножкой...Топает... Склоняет голову набок... - Козлы... И уже было собирается гордо и обиженно прошествовать по ковру прочь, как с противоположного конца появляется нечто, заставляющего его стать на месте. - Вернулись! Вернулись наконец-то! Пухихи! Дельфина! Несется как угорелая, растопырив руки. Не успеваю как следует ее разглядеть, вижу только взметнувшийся каскад блондинистых волос, просвистевший мимо Дио. Почему-то очень довольного Дио... Поворачиваю голову и вижу как великая и ужасная маэстро болтается на шее у Цикады, что-то восторженно щебеча. Тот, стиснув зубы, кивает на ее слова. Наконец отцепившись от бедного охранника, она поворачивается к Люсиоле и, о ужас, чмокает его в лоб. С ней все в порядке?.. Как только она снова стоИт повернутая к нам лицом, ясно вижу, что нет, далеко не все - лицо цвета мела, особенно жутко смотрящееся с радикально черными губами и эти уже знакомые с Дио синие-синие вены. Хммм... Ах да, на ней немного другая одежда, конечно в гильдерском стиле, но попроще, без этой дебильной красной шапки и, я теперь знаю, что у нее, оказывается, длинные волосы. Обалденно красивые волосы... - Ди-О! Мой маленький ублюдок! Иди ко мне, уж я-то тебя обниму! И топает на своего братца, зловеще перебирая когтистыми пальцами. - Свят-свят! - Дио крестится и пятится куда-то на меня. - Изыди, анафема! И как только он стукается в мою грудь спиной, ОНА замечает меня. - Кааакой хорошенький! - подбегает и начинает глазеть, восторженно всплескивая руками как школьница на пирожное. - Дио, ну-ка быстро знакомь! - Это Иммельман, - и косится снизу на меня как-то странно, с каким-то ехидненьким прищуром. Явно задумал недоброе... Или выжидает, что я сам что-то скажу. Ну конечно уж, скажу я...Да когда на меня эта фурия вот так вот смотрит, душа в левую пяточку прячется, ни то что язык к глотке прилипает. - В миру - Клаус. Он мой... Он мой... - взгляд становится еще более хитрым. Дио прям весь назад подается, запрокинув голову мне на плечо. До меня тут начинает доходить... - Он мой... - Я его друг!!! - товарищи курильщики, можете прикуривать от моей хари. Дио только урчит и трется задом об ширинку моего комбинезона. Скотина...ОЧЕНЬ хочу отскочить метров этак на дцать назад, но взгляд Дельфины меня парализует как удав кролика. - Какие у тебя друзья вкусные, - облизнувшись и хищно блеснув глазами, она разводит руки и говорит радушно: - Чувствуй себя как дома! Но не забывай что ты в гостях, - подмигивает и поманив коготком, идет по ковровой дорожке вон со взлетной площадки. Дио от меня наконец отлипает - !вовремя! - и порхает следом, невинно насвистывая. С пряди волос на кончик носа падает капелька пота. Жарко же у них тут! По дороге куда-то там, Дельфина с Дио идут впереди и трут о какой-то фигне, периодически переходя на семейную перепалку по типу "Маменькин сынок!"-"Папенькина сучка!" и прочие чисто братско-сестринские любезности. Хех, интересно посмотреть на ихних 'маменьку' и 'папеньку', если таковые вообще имеются. Но я пока что глазею по сторонам и то что я вижу меня не особо воодушевляет. - Что, не нравится? - обернувшись на ходу, Дио подмигивает. - Да нет, не то чтобы... - Дай-ка угадаю - думаешь здесь все слишком безжизненно и искусственно как внутри механизмов будильника? - слабо киваю. Вообще, именно так и думаю. В точности. - Во-во. Поэтому я здесь и не живу. Коротко хихикает Дельфине в лицо и продолжает: - Нет, вообще у нее вот, - кивает на сестру, - есть тут огромные оранжереи с цветами, деревьями и всякой живностью, - чуть кренится ко мне и шепчет прикрывшись ладонью, - Только она нас туда вряд ли пустит, после того как я скурил ее любимый розовый куст... - Я все слышу! - оборачивается теперь и Дельфина. - Представляешь, Клаус, каков подлец! Я этот куст, между прочим пять лет выращивала, а он...! Озорник, блин... Всего за пару лет превратился в чудовище. А был такой приличный мальчик... - А ты превратилась в дуру майскую, - почему-то косится на Цикаду. - А была такая кавайная стерва... Тут они переходят на такие словеса, которыми даже 'словарь бухого технаря' не богат. Надею-с, их лексическое значение останется для меня тайной. Ну то же самое, что и на крейсере - мрамор, пластик, стекло, золото и галлоны света. Разве что всего побольше и повычурней, особенно эти странные узоры везде, на стенах, на полу, в подсвеченных сводах потолка, и символы неизвестной мне письменности. Вот и в пузыри такие же грузимся как и тогда, и летим над бесхозно огромными пространствами. Пустыми пространствами. Это называется гильдерский город? А где же все люди? Хммм, может мы в какой-нибудь нежилой зоне? Интересно посмотреть на их дома - они как пчелиные соты, спартанские ячейки два на два или наоборот, необъятные хоромы? Последнее они вполне могут себе позволить, судя по размерчикам Дворца. Дио конечно же не может и пары минут постоять спокойно и кувыркается в своем пузыре как бешеный, шибаясь об стены и сбивая вездесущие висячие экраны. Интересно, что с ним будет, если его посадить в клетку, сковать в титановые кандалы по рукам и ногам и припаять к полу - он взорвется или все-таки перегрызет все цепи и выломает решетки? В принципе чего ожидать от человека, который сутками не спит и экстази горстями жрет... Благо мы все предусмотрительно абстрагировались от товарища Гиперактивного, так что я спокойно могу спросить у Люсиолы, куда мы все-таки летим. - Вообще, он хотел показать тебе ангары истребителей и 'музей'. - 'Музей'? - Я тебе говорил, у нас много штучек с Земли, так они все находятся там. Только чтобы туда попасть, требуется разрешение маэстро. Ну ты же понимаешь, что... это напролом против всех правил - впускать туда кого-то 'снизу'. Снизу? Это они так людей с поверхности называют? Мило. - Какая честь... С чего бы это Дельфина так раздобрилась? - Видимо, она об этом еще не знает, - Люсиола тихо смеется. Я только глаза лупаю. А тем самым временем наш пузырик приземляется на относительно устойчивую конструкцию из прозрачнейшего стекла на такой высоте, так что даже у бывалого летуна меня подло подрагивают коленки. Стоя чуть поодаль, замечаю, что Дио с приторной ухмылочкой и масляными глазками что-то втирает Дельфине, та то и дело кивает, а Цикада взирает на них обоих с видимым сомнением. О чем они там чешут я не слышу, но тут Дио поворачивается и вприпрыжку несется к нам. - Не шали! - кричит в след Дельфина. - А то плохих мальчиков по попе бьют. - Животом, - вставляет Цикада. - Я вас тоже люблю... - очаровательно хлопает ресничками, но цедит утробным голосом сквозь стиснутые зубы и посылает сестре воздушный поцелуй. Даа... А пять минут назад он назвал ее селедкой с интеллектом воблы. Прям семейная идиллия и безупречность отношений. Правда длится это недолго - стоит Дельфине с Цикадой повернуться спиной, Дио делает такое лицо, будто его сейчас кишками вырвет и показывает в след любимой сестре изящный средний пальчик. - Вот же стерва... Хватает меня за руку и злобно тащит в неизвестном направлении, по привычке возможностей гильдерского тела не экономя, так что запястье у меня потом скорей всего вспухнет. Минут через пять его раздраженного сопения, Люсиола спокойно спрашивает, куда мы все-таки чешем. Дио только ухмыляется недобро и топает дальше. В конце пути нас ждут большие ворота, скорее всего того самого музея и четверо охранников с жуткого вида копьями и еще более жуткими физиономиями андроидов-маньяков. Дио нас тормозит, говорит подождать в сторонке, а сам нацепив на интерфейс одну из тех улыбочек, после которых обычно чувствуешь себя изнасилованным, развязной походкой отправляется к страже. - Небось Дельфина все-таки запретила ему сюда лезть, так он теперь решил попробовать охрану надуть, - вполголоса поясняет Люсиола. - Ниче у него не выйдет... Они упертые до идиотизма... И действительно, поплясав перед охранниками и получив отрицательное качание башкой от всех четырех, Дио оборачивается, раздраженно воздевая руки к потолку, орет "И кому еще мне тут облизать?!" и топает обратно к нам. - Вот стану маэстро - всех на фарш пущу! - подходит и скрестив руки на груди, вперивается взглядом в пол. Думает. Думает. Думает...- Люсь, дай-ка коммуникатор. Получив маленькую серебристую клипсу в ладошку, снова отходит и уже чешет с кем-то по этому беспроводному гильдерскому чуду техники. На губах играет клыкастая улыбочка. Даже на перманентно пофигистичном лице Люсиолы появляется заинтересованность. Через пару минут Дио говорит "Та-да!" и звучно хлопает ладонью об ладонь. - Таак, Люсиола.... Спорим, что Цикада набьет мне морду? Люсиола аж закашливается. - Цикада?! С какого перепою?! - Нууу, скажем так, я пытаюсь пробудить в нем личность для кое-кого еще, кроме себя. - Хмм, на Цикаду потребуется больше двух лет, чтобы полностью сломать программирование. Уж мне ли не знать... Люсиола качает головой, Дио только с ленивой ухмылкой пожимает плечами и протягивает руку. Люсиола сдается и берет его ладонь в свою. - Если я проиграю, обещаю съесть свои тапочки. Оба, - Дио делает страдальческое лицо. - Если проиграешь ты... - вдруг поворачивается ко мне. - Я подретуширую Иммельмана Дельфининой помадой. Первые тридцать пять секунд я не знаю что сказать и только открываю рот как карась в тазике. В следующие тридцать я планирую громко и больно возмущаться, но охамевший царевич меня опережает. - Ничего-ничего, совместные поражения сближают сильнее общих побед. Ой, лучше не связываться, лучше вообще молчать и прикинуться шлангом, иначе пробуя на подобные фразы ответить, рискую кого-нибудь покалечить. А Дио, до безобразия довольный, снова мурчит что-то в коммуникатор и небрежно воздевает в воздух три пальчика. - Раз, - загибает первый. - Два, - второй. На счет 'три' он оборачивается и торжественно указует открытой ладонью в медленно и величественно распахивающиеся двери 'музея'. Похоже, чтобы он там не замутил, у него все-таки получилось. С первых шагов внутри почти подвального полумрака на меня накатывает такое давно забытое ощущение детского таинства и приятного трепета как было всегда, когда я заглядывал в отцовский ящик с инструментами. Тогда он казался мне огромным и темным и оттуда все время пахло медью, маслом и чем-то приятно горьковатым....Отвертки, молотки, гаечные ключи я трогал с таким благоговением как если б это были безумно редкие артефакты погибших галактик. И все время где-то позади, над головой, краешком глаза ловился тусклый свет закопченной гаражной лампочки. Точь-в-точь такой же свет сейчас разлит ровными конусами над мраморными стойками, на которых поблескивают и томятся в вечности стерильного полумрака такие штуковины, каких я никогда в жизни не видел, да и вряд ли где-то еще увижу. Я иду между рядами медленными, неуверенными шагами, изредка ловя на слух лекторские комментарии Дио. Судя по небрежности, с которой он петляет меж переходов в этом лабиринте, похоже он провел тут немало времени. - Я не знаю, что творится на Земле СЕЙЧАС - последний контакт был потерян поколений восемь назад - но ее технологический уровень был где-то между Гильдией и вами, людьми 'снизу', так что тут полно штучек, которые существенно облегчили бы вам жизнь. Если бы вы, конечно, знали о них, - усмехается. - О чем ты? Нет, я, конечно, слышал кое-что о такой планете Земля и что, типа все, кто сейчас населяет Престейл, это изначально земляне... Алекс мне говорил. Правда, мало и неохотно... Но это же Алекс... Из него клещами тянуть надо, а я больше и не знаю никого, кто водил бы близкое знакомство с Гильдией. - Возможно твой Алекс действительно знает немного. Да, он мутил с дочкой Бассьянуса, да, пил с Гамильтоном, да, оператор установки у него на Сильване - старый козел Дагобел. Хотя Мариус - мужик с мозгом, бывший маэстро все-таки... Но понимаешь, какое дело - даже в Гильдии не каждый знает, что случилось тогда, на Земле. Кому-то, вообще-то большинству, просто плевать, кто-то кастой не вышел, а кого вообще из Гильдии выперли... А именно, трех выше перечисленных. Изначально из всей этой бодяги лично я интересовался конкретно техникой, уж какая-то там история какой-то там планетки меня в жизни меньше всего волновала... - Дио останавливается напротив стеклянной витрины, за которой покоится огромное полотно шедевральной картины неизвестного земного гения - испуганные, залитые слезами и искаженные криками лица людей, разбитые камни площади и черное сатанинское марево пепла, разверзнувшееся в небе над истекающем лавой вулканом. У меня даже дыхание перехватывает. Но в реальность возвращает голос Дио, до дрожи непривычный, тихий, шелестящий. - Пока кое-что не случилось... Пока Земля не напомнила о себе. Я просто хотел узнать больше, надеялся, что это поможет что-то изменить... Зря, конечно, но о вгрохнутом в это дело времени я особо не жалею, потому что уже не пытаюсь кого-то винить как прежде... - Стоп-стоп, тайм-аут, ты меня совсем запутал, - самое время вклинится, а то Дио похоже уже не замечает, что думает вслух. - Ты сказал, что Земля была по развитию между вами и нами, но как же такое может быть? Ведь если все мы и есть земляне, то за те же девять поколений, что ты говорил, мы по любому должны были уйти вперед. Или я чего не понял относительно того, кто мы такие? Дио, что ты НА САМОМ ДЕЛЕ знаешь о Земле? После паузы. - Года три назад меня бы за это дело порвали... За то что я рассказываю это... Но теперь-то уже не важно. Все не так уж важно... - он тихо вздыхает, неотрывно глядя на истерические блики в глазах кричащих персонажей полотна. - Клаус, ты знаешь как называется эта картина? Вот не думал, что когда-нибудь буду вздрагивать от собственного имени. Но озвученное голосом Дио оно звучит как-то непривычно, как на незнакомом языке. Я мысленно возвращаюсь к заданному вопросу и качаю головой. - Я вижу ее в первый раз. - А, ну да... 'Гибель Помпеи'. Она называется 'Гибель Помпеи'. Похоже это было название города, погибшего от извержения вулкана, я не знаю. Это и не важно, видишь людей? Они бегут. Люди всегда бегут от опасности, вместо того чтобы ставить ей что-то против... Вот земляне тоже бежали. Они построили большой-большой корабль и бежали. Далеко не все. Только те, кто знал что делать и те, кто... был здоров. Имя корабля ты знаешь из сказок-страшилок про ГрандСтрим. - Экзайл... - что-то я ничего не понимаю. - Ты хочешь сказать... - Эпидемия. Земля вымирала. И все что от нее осталось, унес в космос Экзайл. - И все? И из этого стоило разводить такую секретность, уничтожать всю историю... Только чтобы скрыть то, что мы - выжившие земляне? Я не понимаю... - А я и не все сказал, - он вздыхает и, обернувшись, смотрит мне прямо в глаза. Между лопаток пробегает дрожь. - Скрывалось не то, с КАКОЙ мы планеты. А то, почему Гильдия теперь рулит на ЭТОЙ планете, что вообще-то совсем не планета, но это не важно. А как ты думаешь, почему вы ползаете там, внизу, травитесь грязной водой и все такое прочее? - Ну, потому что вы круче, у вас технологии мощнее и вообще вы гавнюки инопланетные. Сначала Дио хлопает глазками, а потом лихорадочно хватается за перила, чтобы не стечь на пол, загибаясь со смеху. - Во сказал! - задыхается. - Ржу нимагу! - А что смешного? - делаю скептическую физию. - Да не, все... все путем, Имеля! - наконец отдышавшись, продолжает с улыбкой. - А вообще, мы с одной планеты. Если ты еще этого не понял из всей той шняги, что я тебе понаговорил. Хи-хи! Ладно, это мне понятно, именно тот эффект, на который рассчитывал мой прапрапра-хрен знает кто, когда ваши прапрапра-те же первый раз подняли вой по факту несправедливости полит-устройства. Не спрашивай меня, что это было, вот уж что, так политика - это последнее дело, да и не с моими мозгами тут... Если короче - разделение на 'низ' и 'верх', произошло тогда, когда умирающему капитану Экзайла стали не в жилу румяные щечки будущих колонистов и он решил поставить пешки на свои места, чтоб не рыпались. Вот тебе и последние здоровые колонисты-рабочие ака Анатоль/Дизет и интеллектуальная элита ака Гильдия. Дело закрыто. Ха-ха. А ларчик просто открывался. Только вот есть одно 'но'. - Что ты имеешь ввиду, говоря 'здоровые'? Хоть Дио и отворачивается, я успеваю увидеть, что он побледнел до синевы. И понимаю, что на этом вопросе его сегодняшняя словоохотливость определенно кончится. Я и не требую продолжать, если уж это настолько 'больная' тема. В буквальном смысле. - Пойдем, Иммельман, я покажу тебе самую ценную вещь во всей коллекции, - он приветливо улыбается и берет меня за руку. Его ладонь обжигает холодом и ощутимо дрожит. Мы делаем несколько поворотов и выходим, похоже, в самый центр необъятных потемок музея. И я широко-широко открываю глаза на то, что стоит в потоках мутноватой подсветки. Лучи, играющие на гладких боках, блестящая резина шасси, идеальный изгиб хвоста. И широкий невероятный размах крыльев, чуть скошенных к задней части. Чудо техники. Ваншип с Крыльями. - Су-27. Я гляжу на Дио глазами ребенка, завидевшего под елкой гору подарков и получив одобрительный кивок, на негнущихся ногах подхожу к этому абсолютному совершенству техники, касаясь подрагивающими пальцами холодного металла. Чудо...Это просто чудо... - А он... -Нет, не работает. Он летал на каком-то сиропе непонятном, у нас ни аналогов нет, ни формулы, ни технологии производства. Ну уж на Клавдии не пашет точно, я проверял. За то у него внутри есть много разных занятностей, большую часть которых я использовал для наворотов на своем ване. Например, крылья...Эээ... Хочешь посмотреть поближе? Я ждал, что он это скажет. О, как же я ждал. Растянувшись во весь рост на царской гильдерской кровати, уже на крейсере, я потягиваюсь в полусне, с приятным томлением мышц после прошлой бурной ночи неукротимой страсти, там, во дворце. Сквозь еще не проснувшиеся чувства припоминаю блаженство касаний холодного тела, покорного жадности моих рук, исследовавших самые тайные изгибы и самые скрытые уголки. Я был не первым у Него, но это не убило ненасытной жажды подчинить и скорее проникнуть в сакральное лоно, двигаться, задыхаясь от желания и дурящего запаха Его плоти. И на пределе сил, со звоном сухожилий, стиснуть в дрожащих руках Его горячий топливный провод и простонать с мучительной истомой в холодный полог мрака Его имя: Су двадцать семь... Я мечтательно улыбаюсь, почти ощущая на своем лице капли машинного масла. Влажные... Холодные... Шершавые (?)... Стекающие по волосам, очень напоминая чьи-то пальцы... Чего?! Распахиваю глаза и в упор утыкаюсь в физиономию Дио, которой по-хозяйски на мне разлегся и самозабвенно облизывает мое лицо, зарываясь руками в волосы. Пару минут пребываю в таком ступоре, что даже шевельнуться не могу и только сиплым, каким-то вообще не своим голосом выдавливаю: - Дио... ты чего? - Соня, - мурлычет и тычется носом куда-то мне за ухо. - Проспишь весь ГрандРэйс. Столбняк проходит и я начинаю активно лягаться. Правда толку от этого - ноль. Не слазит ни в какую! - Слышь че?! Ты это перестань! - нет, ну я понимаю доброжелательность, я понимаю гостеприимство... Ну всему же есть предел! - Ню-ню, - морщит носик и мееедленно так сползает с моего пуза назад. - Какие мы сегодня нервные. Хочешь конфетку дам? Зелененькую такую...Сразу успокоишься. Бормоча "Нет уж, спасибо, знаю я ваши конфетки", приподнимаюсь на кровати и выпутываюсь из одеяла. Гляжу на часы на стене напротив, те самые, календарь. Ниче не могу понять (дебильные они у них какие-то), но судя по ощущениям тела, проспал я недолго. Судя по шмоткам Дио, он не ложился вообще. Люсиола... Люсиолы нету. Зато возвращая взгляд на принца, я вижу просто шикарный, живописнейший фонарь под его левым глазом. Это может значить только одно... - Иммельман, давай в темпе, мне тебя еще красить. #_# Мамочки.... - Доброе всем утро, - вежливо и солнечно вещает входящий Люсиола. Эх, Люсиола...Добрым утро не бывает, особенно у меня... Тут он сам узревает мрачную мину у меня, высокохудожественный фингал у Дио и задает закономерный вопрос: - Я проиграл, да? Браво. Нет, правда. Аплодирую стоя. Еще никогда я не чувствовал себя так паршиво... Вот вы скажете сейчас, вот сто пудов же скажете типа: "А чего тут такого? Развел тут тоже драму" А я и скажу - не вам сегодня идти на международную гонку с рожей, размалеванной черной помадой! - Эххх... Что ж ты ему сказал-то такого? - Нууу, что он достаточно взрослый, чтобы отвечать за собственные желания. - И за это он набил тебе морду? - лицо Люсиолы вытягивается и он становится здорово похожим на озадаченную лошадь. Так и подмывает сунуть в его приоткрытый рот пучок травы. - Не верю! - категорично. - Нет, ну вообще я сказал, что он баба, тряпка и гребаный бессловесный баран, у которого кишка тонка, чтобы достать свое мнение из... знаешь откуда и начать воспринимать Дельфину не как маэстро, а как нормальную телку, которой нужен нормальный мужик. Ну пускай человек раз в жизни от сердца поживет, а не от мозгов. И тех - промытых. Люсиола с уважением жмет руку Дио. Тот кивает. - Ну, первый шаг он, по крайней мере сделал. А уж то, что даже я не сумел ее вчера уломать насчет музея, а он за пару минут все смастырил... Ну и кто тут дите после этого? - встает в победоносную стойку. И тут вспоминает обо мне... - А ты чего расселся, Имеля? Вперед! ГрандРэйс зовет! А помаду я уже спионерил... Ванну мне! Ванну или револьвер! Если через пять минут не помоюсь - застрелюсь! Операция "Буря в пустыне" - это потасовка детишек в песочнице по сравнению с этим прошедшим заездом, метко переименованным Дио в "Песчаный П-ц". Дельфина решила устроить экзотику - гонки по пустыне на высоте, ограниченной 60-ю метрами. Вот теперь вся эта 'экзотика' с меня струями плещет при каждом шаге, так что на полу красивые песчаные дорожки остаются. Я бы не нервничал особо, если бы только весь трабл был в том, что мне теперь и в семи ваннах не оддраиться (песочек в такие места забился, что думать стыдно), но меня катастрофически угнетают взгляды, отпечатки которых я до сих пор чувствую на себе после этой долбанной гонки. Увидев мой новомодный готишный макияж, половина народу чуть не передохла со смеху, другая делала большие глаза и красноречиво винтила пальцем у виска. А спросите наверное, с какой это радости я на такое попадалово так легко согласился? Просто, когда я сказал, что типа не согласен, Дио посмотрел на меня с выражением, очень напомнившим одержимого жаждой мяса каннибала-маньяка и пару раз очень убедительно клацнул клыками. Ни то чтобы это меня каким-то боком испугало, просто от таких как он можно ждать чего угодно... А отгрызенная печень мне в этой жизни нужна в последнюю очередь. Больше всего я боялся, что Лави кого-нибудь убьет - или Дио или меня. Конечно хотелось надеяться, что этим кем-нибудь будет Дио, но эта сволочь шифровалась где-то подальше и только грязно хихикала среди своей свиты, в составе Люсиолы, кидавшего мне сочувственные взгляды и уже знакомых вам близнецов. Тогда оставался я, но Лави офигела так, что даже ничего не сказала, а только таращилась на меня как на психа. И на том спасибо. Сам-то чувствовал себя так, будто у меня на башке неоновая табличка с надписью 'Клинический придурок'. Правда этот 'придурок', вообще-то первым на финиш пришел. Так-то! Хоть я и пообещал Дио оторвать ему башку, если он еще хоть раз что-нибудь подобное отколет, на крейсер мы все-таки вернулись вместе, причем ваншип свой я прихватил с собой. Странно, но Лави даже слова не сказала. И вообще смотреть на меня стала как-то странно... Бррр... Но возвращаясь в реальное время и не совсем реальное для воображения место - идем мы в адский бардак, называемый покоями принца, дабы я мог смыть с себя позор и песок в обещанной мне 'джакузи с пузыриками'. С порога ванной комнаты по глазам режет удивительно стерильная белизна кафеля, в лучших традициях больничных операционных, нежели царских купален. Пока я освобождаюсь от верхних шмоток, ссыпая на пол целые дюны, Дио шаманит над ванной с чем-то похожим на пену и морскую соль. Запахи разлетаются дурящие. Обнажившись до шортов, я получаю полотенцем по башке и поворачиваюсь к Дио, рассыпающегося в приглашающих жестах. Как только он выходит вон, я тут же бросаюсь к дверям. Чтобы обнаружить полное отсутствие задвижек, застежек, шпингалетов или чем там двери еще закрываются, да и ручек вообще. Дверка свободно качается туда-сюда... Что не может слегка не нервировать, зная, что где-то за тонкими кафельными стенками бродит маньяк... Ладно, если что, буду защищаться до последних зубов. И сижу в огромной пенной ванной, ? у гильдии определенно пунктик насчет гигантизма ? одновременно пытаясь расслабиться, но и не сводить взгляда с двери. Струйки пузыриков приятно щекочут спину, а от нежных морских запахов мозги уплывают в далекие странствия, так что я все-таки сдаюсь и прикрываю глаза. - Че, кайфуешь? Тяжело вздыхаю. Ну я так и знал... Ну не даст он мне спокойно отдохнуть, не в этой жизни... Благо пены в ванной чуть ли не через край, так что ниче не видно и можно не краснеть. Я открываю было рот, чтобы вежливо попросить оставить меня хотя бы на пять минут одного, но тут же закрываю. Потом снова открываю, но сказать уже ничего не могу - Дио с самым будничным и беззаботным видом шлёпает к ванной, по дороге скидывая шмотки. Я медленно стекаю куда-то на дно, ощущая как к щекам противно приливает кипяток. Не без повода, стоит заметить... Когда Дио с тихим плеском и блаженным мурчанием опускается напротив, можно даже немного расслабиться и представить, что я по-прежнему один, потому что он почти сливается цветом с белыми барашками пены. Только сейчас действительно различаю насколько бесцветная у него кожа. Ни то что бледная - нулевой пигмент. У людей такой не бывает. А он еще говорит, что мы с одной планеты....И чем дольше я смотрю на это белое на белом, тем сильней у меня дрожат коленки. Из этого ограниченного водного пространства, ставшего крайне некомфортным, что-то очень хочется ретироваться. Осторожно озираюсь. Дверь в шагах десяти-двенадцати...Но придется сначала добраться до полотенца, которое лежит в противоположном конце комнаты... Треск-всплеск! - и чьи-то мокрые пряди волос ударяют меня по щекам. Пара тускло-голубых глаз перед самым носом. - Ну чего ты боишься? - в парах горячей ванны от него веет как от раскрытого морозильника. - Чего ты все время боишься? - Да я не... - Я такой страшный? - Нет! Совсем нет, что ты, я просто... - Чего трясешься тогда? - беглый взгляд - мои плечи под его ладонями действительно колотятся как бешеные. - Я тебя... я тебя не понимаю. Ты... У меня иногда такое ощущение, будто ты специально выделываешь со мной что-то такое, чтобы выставить меня придурком... или заставить краснеть как школьницу... или доводишь до белого каления! - кажется меня несет. Ой-ой как бы ванна не закипела... - Заставляешь тебя ненавидеть!.. Меня ни разу в жизни никто так не доставал, чтобы хотелось морду расквасить! Ни разу в жизни не говорил в простых словах такое, что дар речи теряешь. Никогда не въедался мне так глубоко, под самую кожу, что ни о ком и ни о чем другом не можешь и думать, а если и думаешь, то просто в ужас приходишь! Что я вообще тут делаю?! Был бы сейчас с Лави, чинил ваншип... Всю эту тираду Дио выслушивает с нескрываемым отвращением. Собственно, это первый раз, когда я вижу у него такое выражение лица. Не сказать, что мне это нравится... - Знаешь, Клаус, а я тебя колючей проволокой к батарее не привязывал. Ты сюда сегодня своими ножками притопал. Ну если уж тебя так резко стало от меня тошнить, то пожалуйста! Я тебя и провожу и шнурки тебе завяжу и даже не обижусь. Почти... - Я этого не говорил! Я не говорил, что меня от тебя тошнит... Просто зачем ты все время пытаешься меня сломать? Вынуждаешь говорить или делать что-то такое, чего бы ни в жизнь не сделал? Я тебе не Барби, чтоб играться как в башку взбредет. И если тебе не в падлу ширнуться и по перилам на Сильване разгуливать или замочить кого-нибудь как сходить-отлить, то это не значит что все такие же как ты. В той же твоей же гильдии, хоть вы и фригидные инопланетники. У некоторых мозги есть, например. - Насчет фригидных - ты это метко, - усмехается. Очень сухо. Вдруг наклоняется ниже и втыкается взглядом куда-то в мой мозг. - Хочешь, покажу? Покажу тебе кое-что.... Вылезает из ванны. Белая пена стекает по узковатым бедрам и худеньким ногам. Шлеп-шлеп по хирургически-белому кафелю. Оборачивается в одно из полотенец. "Пошли со мной"- бросает небрежно и выходит за дверь. Молча вылезаю и хватаю второе полотенце. Пальцы подрагивают. Чего он еще задумал? Выхожу - стоит у дверей и зовет за собой. Выходим в коридор. Воздух горячий, мне неуютно и кое-где противно стекают нестертые капли воды. Дио шагает быстро, шарит взглядом по коридору, будто кого-то ищет. Какой-то гильдер из-за угла выворачивает. О, да это Кавалетта.... - Ты. Подойди сюда. Как только гильдер подчиняется, Дио дергает его на себя и со всей силы врезается губами в его рот, чуть не разбивая в кровь. Сжимает пальцы на горле, душа в чудовищном засосе в диафрагму. Пока по мне бегает шоковая дрожь, Дио закидывает одну ногу за бедро Кавалетты, об его фигуру, напряженную чуть ли не до звона позвонков, трется всем телом так, что и скала гранитная захотела бы. Но руки гильдера вытянуты по стойке смирно и ладони зажаты в кулаки. Когда Дио надоедает насиловать его рот, он хватает его за волосы и резко кидает на колени перед собой. Кавалетта не меняясь в лице подается вперед... и еле заметно изгибается, когда Дио тут же болезненным рывком оттягивает его голову назад. Гильдер молчит, уперев взгляд в махрушки полотенца напротив. Дио задирает его подбородок и лицо его раскраивает излом отвращения в половину с отчаянием. Он медленно отводит локоть в замахе и от всей души пропечатывает ни в чем не провинившемуся гильдеру в челюсть. Отчетливый хруст и удар спины о мрамор плит. Через пару секунд - гильдер поднимается на ноги и снова опускает голову... - Я могу еще чем-нибудь помочь, милорд? Дио издает что-то между смехом и всхлипом и болезненно сдавливает свои бока. - Вали отсюда... Кавалетта пытается поклониться, но его тормозит рука на плече. - Поклонишься еще раз - я тебе все кости переломаю, - мягко. Дио трет переносицу. - Прочь... И только шорох плаща в ответ. Меня трясет. - Он мог меня ударить, - Дио опускается на пол. На его мокрых голых коленках застывают голубоватые блики. - Сказать что-нибудь. Он мог. Он старше. Он сильнее. - 'Разное социальное положение', да? Вздыхает. Закрывает глаза и запрокидывает голову. В снопе голубых лучей его кожа кажется такой же мраморной как пол. - Ломать... у них нечего ломать. Или они как будто замурованные в коконы. Люди замуровывают себя в коконы. А я рву их в клочья. И что я там вижу? Микросхемы? -Но почему я? Я не такой... - Я знаю... Именно поэтому, Иммельман... Потому что другие - черви, а ты - бабочка. Где-то далеко внизу гудит клавдиевая установка. Пахнет морской солью и синтетикой. По стенам бегают лучи света и рассыпаются на осколки в изломах стекла. - Вообще она не любит, когда к ней прикасается кто-то, кроме меня. Нежная она у меня... Ну я думаю ты-то с такими штучками деликатными умеешь обращаться, так что она не будет против, если ты мне поможешь ее обработать... Вы не подумайте чего дурного, это Дио про свой ваншип говорит. Он тут к нему крылья приделать надумал и меня припряг. Что? Почему в женском роде говорит? Вы меня спрашиваете? Ну, видно потому же, почему он его 'Невестой' называет... - Ооо, моя я единственная женщина в этой жизни, - ласкается щеками об гладкие белые бока своего вана, играется кончиками пальцев с аккуратными выступами болтов и гаек на швах, водит ладонями по плавным перегибам, так нежно, так осторожно, будто перед ним и правда трепетное девичье тело, а не тонна железа. - Моя прелесть....Совершенство... Знаешь что такое совершенство? Когда в таком теле, хрупком и ранимом на первый взгляд, по сути столько же сил, сколько в тех же огромных быкастых боевых ванах с вашей Сильваны. Как сталь в стекле... Ты еще стихами заговори... Даже не удивляюсь, когда он осторожно касается поверхности металла губами. Ну вот, а говорят у меня отклонения психики в сторону техники... - Мы с ней как обрученные... Хоть не долго, а я без нее уже не могу, - скользит ладонью вдоль полосы, золотым кольцом обхватившей субтильный девственно белый ван из-под закрылков до верха. Реально, 'Невеста'... - Ввели бы парочку нужных законов, я б на ней женился! 0_о И технофилы восторжествовали... По старой шутке наших механиков - как хорошо что ваншипам не придумали выхлопных труб. - Эй, Иммельман, а есть у твоего ваншипа имя? - Никогда об этом раньше не думал... - Ну как же? Многих летчиков знают не по их именам, а по именам ванов. Ваншип - это ведь личность. Ты к их дыханию когда-нибудь прислушивался? - наверное он про звук мотора... - У всех разное. И в принципе при одном устройстве со всеми важно разное обращение - у всех свой темперамент. Лично знал один ван, который ну ни в какую мне не давался, хотя я все делал технически правильно. Не сошлись характерами, - улыбается. Потом вздыхает, обводя глазами ряды гильдерских истребителей. - Вот поэтому я на ване летать люблю, а не на 'звездах'. Последние идеально подходят чтобы крошить, стрелять и жечь напалмом. Максимально удобно и с минимальным напрягом. Но души-то у них нету. Небо ты на них не почувствуешь. А небо нужно всей кожей тела чувствовать. Надо трогать ветер. Пить облака. Вдыхать солнце. Иначе зачем тогда летать? Наверное это первый раз за все наше с Дио знакомство, когда я его понимаю. Черт возьми, как же я его понимаю… - Знаешь, я когда летаю…Я иногда и не чувствую, что это машина. Ловлю себя на том что не сколько к Лави обращаюсь или к себе самому, а к нему, - говорю тихо, но он слушает внимательно и смотрит на меня. - И знаешь…Это не кажется неправильным. Ну вот как будто он меня слышит. И понимает. Мне часто удивляются как я такие сложные маневры без больших усилий делаю…А потому что я и усилий-то особо и не делаю. Так он как-то чутко реагирует. Вроде железо холодное, но когда касаешься штурвала… - Он как продолжение тела. И за спиной распахиваются крылья… - обнаруживаю, что Дио стоит ко мне близко-близко и я смотрю ему прямо в глаза. Большие, голубые и до краев наполненные детским восхищением… - Ну вот, спелись, два фанатика…- с голосом Цикады, прорезающим нашу тишину, я чувствую, что на минуту забыл дышать. Мы оба оборачиваемся к охраннику, прислонившемуся к другому концу вана и растерянно качающему головой. - Молодежь пошла… По железкам страдает… - Кому железо, а кому вообще рыба, - Дио скалится. Цикада глаза отводит. - Чего надо? - Да не, я так, мимо проходил. Послушал вас и понял, что медицина гильдии бессильна. Да и с прививками от бешенства мы, кстати, тоже опоздали… - Цикада… - Дио вздыхает и морщит носик. - А что скрывается... - таинственно понизив голос. - За дверцей холодильника??? С кивком Цикада испаряется и через пять минут прибегает с пивом. - Вообще я кучу времени потратил, чтобы превратить ее в то, что она теперь из себя представляет. Я уж ни говорю чего мне стоило ее объездить...Подай-ка разводной ключ. - Дио лежит под вановым закрылком и что-то крутит-винтит, периодически хлебая с холодной запотевшей бутылки 'Клинского'. - - Кстати, давно хотел спросить, это что такое? - указываю на логотип, известный любому гражданину Анатоля - красный молот в венце зеленых листьев. - А, ну это герб Мадсейна, да... А что? - Что он делает на ТВОЕМ ваншипе? - Оставил на память... Это ж целая история! - Дио выкатывается из-под вана и закинув руки за голову, утыкается в далекий потолок затуманенным воспоминаниями взглядом. - У герцога на аэродроме. Я увидел ее в первый раз... В лучах солнца, в самом центре. О, это была любовь с первого взгляда! Я Люсиоле сразу сказал, что без этого вана я из Норикии не уйду, хоть режьте. А Мадсейн, гад, уперся и все тут! Не продам, говорит, хоть взорвись ты тут, все равно не продам. Даже Дельфине лучше не знать, сколько лавэ я ему за один этот ваншип предлагал отвалить, - Дио поворачивает голову в мою сторону и прикрывая рот ладонью, то и дело косясь на Цикаду, шепчет, - Крейсер ему предлагал. - Чего?! - острый же у Цикады слух. - Ты совсем что ли сдурел?! Да ты знаешь чего стоит один такой крейсер построить!? Да на эти же средства ваншипов таких хоть пятьсот миллионов понастроить можно! А ты на один менять собирался?! - Но я хотел именно этот, - Дио невинно хлопает глазками. - Жмот ты, Цикада, хорошо, что ты не маэстро.... Ну так вот, и говорит мне, можешь, типа, крейсер свой в одно место себе засунуть, а ваншип не отдам из принципа. Он, видимо, думал, что хоть я и из гильдии, но маленький, а значит меня и послать можно. Ну и зря он так думал. Тем же вечером мы с Люсей у него этот ван сконцелябрили, прям из-под носа! Ох и орали они там! - Что-то ты мутишь, по-моему...- я скептически хмурю брови. - Мадсейн, конечно, мужик упористый, у него вся жизнь на принципах, 'рыцарская честь' там и прочая лабуда всякая... Но, Дио, ты из гильдии. И что бы там ни было, гильдию боятся. Потому что... - Потому что мы тут все долбанутые припадочные дебилы, - кивает. - Точно... И стал бы он из-за какого-то вана так упираться, когда вам чуть вожжа под хвост - так вы сразу в штыки? - Эээ, понимаешь в чем дело, Имеля, мне тогда только шестнадцать исполнилось,- Дио мнется и (!)краснеет. - И я, в общем...ну...в трениях был с Дельфиной...С гильдией вообще....А уж с Мадсейном....До сих пор удивляюсь, как это он удержался, чтобы меня там же не придушить... Я удивленно хлопаю глазками. - Да ладно уж, начал, так до конца рассказывай! - Цикада. Дио вздыхает. - Может быть ты помнишь, год назад в Норикии объявили карантин? Помню, было дело, говорили. Только у нас с Лави тогда напряг был с деньгами и мы часто на дальняк летали, так что этого карантина не застали. - Что-то там с водой? - Ну...да...Короче, один наш гильдерский ученый вывел какую-то хрень, типа спор папоротниковых, только с очень сильным психотропным эффектом. Изначально, это задумывалось как сильное обезболивающее, но только в очень маленьких дозах... А если в большой - то классный галлюциноген получался. Ну так я у него пару колбочек... Ну ладно, пару десятков колбочек спионерил и в ваш водозабор того... накапал. Тогда меня чуть охрана местная не порвала, еле ноги унес... Никто не умер конечно, но тот район Норикии еще пару недель косячило, пока сама гильдия с чистой водой не подвалила. Дельфина меня чуть не убила... - Мало тебя в детстве били, - Цикада качает головой. - Вырастили распи*дяя... Хорошо, что ТЫ не маэстро. Развалил бы всю Гильдию за первые пять минут правления...Нет, ну ведь до тринадцати лет был такой приличный мальчик, а потом как с цепи сорвался... - Ой, Цикада, а не пойти ли тебе... рыбок Дельфининых покормить, а? Тот только фыркает и уходит, ворча что-то себе под нос. Я хихикаю. Вот уж точно, Дурдом Эраклея. Дио, сейчас очень напоминающий нашкодившего школьника, замечает, что я лыблюсь и пытается сменить тему. - Иммельман, а во сколько лет у тебя первый раз был? - теперь уже краснею я. Он ведь...Он ведь не об ЭТОМ спрашивает?...Да? А Дио, меж тем, мечтательно возводит глазки. - У меня вот в десять лет, как сейчас помню... Просто суперски! Ээ, Имеля, ты чего? Я медленно стекаю по боку ваншипа на пол. Мама, куда я попал, где мои вещи... - Т-ты...Ты это серьезно? Почему ты спрашиваешь? - А что? - искреннее изумление. - Что тут такого? Я ж не спрашиваю во сколько лет ты девственности лишился. Меня уже порядком самого достало на этот вопрос отвечать. Я же всего лишь интересуюсь, как пилот у пилота, когда у тебя первый полет был... - Ааа... это... - уххх, отлегло...- Не помню точно, лет девять было...Только мы с Лави до этого столько времени мучились, чтобы просто научиться по земле кататься, ни то что взлететь... - И как тебе? Первый полет... И то правда, почти как 'первый раз'... Даже круче. - Сказка... я думал, я сплю. Правда мы чуть не грохнулись и я с какого-то дома флюгер сшиб, а так вообще нереально... - Я в первый раз на 'звезде' летал. Нет, ну вообще я от неба с детства фанател, как первый раз увидел, то, что вне ГрандСтрима... - я и не сомневался. Из того, что я сейчас вижу, вполне можно догадаться о его тяге к небу с детства. Ну там, первые полеты ласточкой со шкафа, со всеми вытекающими для состояния мозгов последствиями...Прям уверен... А потом такие расшибаются в отбивную под лозунгом "Тормоза придумали трусы"... - А на ване это уже в лет пятнадцать. И тоже очень долго учился. У нас же в гильдии их не производят и как на них летать не все знают. Так что меня один летчик норикийский учил. Даже не за деньги, просто так. Видно, его удивляло, что этим кто-то из гильдии интересуется, тем более ребенок. Жаль не помню как его звали, даже лица не помню. Помню руки у него были... грубые такие, шершавые, твердые, - с досадой смотрит на свои собственные немаранные барские ладошки. Потом улыбается. Мечтательно. - И пахло от него чупачупсами.... Я удивленно пялюсь на Дио. Знаю я одного летчика с чупачупсами... Неужто они?... Я просто дурею... Озвездинеть можно с этой гильдии. - Великий был летчик...Наверно, самый лучший... Царство ему небесное... А потом я зафанател от Ураганного Ястреба. Все его гонки смотрел. Все хотел автограф взять, только так и не решился подойти... - Думал, что он тебя пошлет, потому что ты из гильдии? - Дио ничего не говорит, но по нему итак понятно, что я прав. - Ну и зря, он очень хороший человек и вообще наш с Лави друг. И...если хочешь, я могу взять у него автограф для тебя, - Дио улыбается, но как-то натянуто. - Кстати, а почему он в ГрандРэйсе не учувствует, не знаешь? - Потому что, если он будет учувствовать - он выиграет. - Ну? А все остальные тут для чего? Воздухом подышать что ли? Нет, я не говорю за трон в награду, просто... странно как-то. Выиграть - это так плохо? - Да нет, просто... Ну, не знаю, - лениво пожимает плечами. И улыбается.... - Все ты знаешь... - улыбка не сходит. - ДИО? ЧТО ты знаешь? Этого определенно что-то, чего Я не знаю.... - Спроси лучше у Софии. Вот так-так. И как это понимать? Очередной мировой заговор? - Ладно, я кажется, закончил. Давай-ка проверим. Он влезает в пилотское кресло и что-то нажимает на панельке. Раздается короткое жужжание, сухой треск - и из боков ваншипа выскакивают крылья, на подобие тех, что были у земного истребителя. Как он на ване держаться, я понятия не имею - гильдерские технологии - но судя по всему, все работает как надо, потому что Дио выглядит очень довольным и, спустившись на пол, аж пританцовывает. Его любимые затрапезные рабочие штаны скатываются многим ниже пояса и я вижу кое-что очень занятное - чуть ниже поясницы, разложив серо-золотой контур крыльев, на белой коже блестит мастерски набитая бледно-серебристая птица дождя. Ха, оказывается у гильдии не только ритуальные татушки есть... - Нравится? - я отрываю глаза от диовой спины и замечаю, что он смотрит на меня, полуобернувшись. И ухмыляется. - Хочешь такую же? Это совсем не больно. Сделать? Не делать? На всю жизнь останется... Не выведешь... Но очень уж красиво! Через час я подумал, что Лави меня убьет... - Иммельман! ИММЕЛЬМААААН!! Ты живой вообще!? Проснись тебе говорят! Ну и просыпаюсь. Больше оттого, что у меня зубы клацают. Звучно так. Странно, к чему бы это? Ааа, наверно это меня Дио в челюсть двинул. А зачем, интересно? И чего он так орет? - ПРОСНИСЬ, ЕДРИТ ТВОЮ МАТЬ! - Ааа? - мееедленно открываю глаза. Дио сидит на мне верхом с весьма зверским выражением лица. - Слава яйцам, я думал, ты умер... Полчаса тебя бужу уже! Пошли! - вскакивает и принимается тянуть меня за ногу из-под одеяла. Я сонно сопротивляюсь и мутными глазами гляжу на циферблат моих часов (в гильдерское исчисление времени я не врубаюсь напрочь). Да он совсем охренел... - Диииооо, поимей совесть - три часа ночи! К стонам моим он не внемлет и таки выдирает меня из кровати, как заведенный вертится вокруг, пока я нарочито медленно натягиваю штаны. Кончается тем, что меня только в них и вытаскивают вон из комнаты и волокут в неизвестном направлении. Причем бегом и с такой скоростью, что я запинаюсь чуть ли ни через каждые три шага. Вылетаем куда-то на узкую дорожку из тонюсенького стекла на такой высоте, что ноги у меня заплетаются еще сильнее. Прохладный ветер лижет мою голую грудь и, оглядываясь, я с ужасом замечаю, что мы бежим где-то по внешней стороне крейсера, на краю открытого ночного неба. Чертовски холодного неба... А Дио все тащит меня хрен знает куда, да еще рычит на меня за то что отстаю. Нет, ну в самом же деле! Выдернул среди ночи из кровати, да еще на улицу и хочет чтоб я тут в припрыжку скакал. - Куда? - выдыхаю на бегу. - В небо! Тут мы куда-то заворачиваем. Дио резко вскакивает на высокий парапет и, полуобернувшись, протягивает мне руку. Чего он от меня хочет? - Не бойся! Раскрытая ладонь, высверки серебра в треплющихся по ветру волосах и дикий блеск в глазах. Глядя за край, вижу километры высоты.... И, закусив губу, протягиваю руку навстречу. Секунда, рывок - и я даже не успеваю закричать, когда мы срываемся с края в свободный полет. Подумать о том, как красиво будут смотреться мои кишки на далеком асфальте я тоже не успеваю, потому что, подхваченные теплым потоком воздуха, мы мягко опускаемся на что-то белое... 'Невеста'. По идеи, меня должно было по ней размазать... Я кажется понял... Эффект, так удививший меня, когда я в первый раз шагнул на гильдерский крейсер - низкая гравитация. А сейчас мы кажется, находимся где-то в крейсерском хвосте, ну да, мощное поле клавдиевых установок. Чудеса в решете... - Пристегнись, - Дио указывает мне на место нави. От него так и веет какой-то восторженной истеричностью, так что о месте пилота я решаю даже не спрашивать. Стоит ремню безопасности защелкнуться - мы срываемся с места как ракета и врезаемся в потоки воздуха. Рев мотора - неистовой вибрацией в венах и стук сердца уже где-то в горле. Ветер, ветер, ветер, бесконечный, бешеный и насквозь, насквозь через все тело. Ураган серебра - свихнувшихся от своей вечности звезд, кричащих светом в темноту. 'Невеста' рвет ночь диким белым пегасом, скачками, спиралями, петлями. Роза ветров разлетается на куски и теряются стороны света, перевернув и перемешав низ и верх, швыряя нас в ночь, на волю обезумевшего ветра. И темно-синий воздух, врываясь в легкие, взрывается фонтанами чистого кислорода, посылая вдоль горла холодные иголочки. Черные вихри, ночные бесы - сносят крышу, кричат мне в уши песни чистейшей дикости, рычат зверями и хлещут жестоко по щекам моим, зажигая по телу искристое торжество. В слепящем спектре луны в полнеба - как две сумасшедшие ведьмы, несемся мы на ее огромное кошачье око, смеясь, крича, задыхаясь, захлебываясь в восхищенном триумфе на пике безумия. Мы - звезды, сорвались и падаем во всех направлениях. Мы - ветер неукротимый. Мы - свет, что лучится и ослепляет. И не надо оглядываться - позвоночным нервом и лопатками чувствую, знаю - за спиной моей крылья. Мы - птицы, свободные чайки, живущие небом. Падая с небес, мчимся к земле, к глянцевым водам реки. Облившись с головы до ног ледяной водой, взметаем тучу сверкающих брызг, в лунном свете разлетающихся как стеклянное битое крошево. Взворошив и порвав речные потоки, вновь взмываем в высоту, в родные облака, обгоняя стаю птиц. Вбирая зрачками километры, теряемся на просторе ночи, дорогу назад забывая. Я не помню, чтобы когда-нибудь я чувствовал себя правильней - абсолютная, чистейшая, концентрированная свобода. Никаких цепей, только скорость и крылья. Унисон биения сердец и рева мотора. И небо. Я никогда не видел такого неба... ... За излучиной реки, сбавляем ход, успокаиваем пульс и сливаемся с ровным темно-синим бархатом ночного неба. Дио включает тихий режим и автопилот, приглашает меня на самый нос ваншипа. Не сильно широко, но двоим места хватит. И так сидя, рука к руке, в небо ноги свесив, плывем над спящей землей, ловя глазами далекие дрожащие огни по берегам, блестящую ленту реки, пологие склоны холмов и резные верхушки гор. Кажется, что идешь по облакам и не знаешь, что такое боязнь высоты. Нет страха, мы крепко держимся за руки, как будто шагая по воздуху. В полной тишине внимая величию ночи. Смотрю на своего странного небесного спутника. В свете луны он и сам сияет чисто-белым как что-то эфирное, призрачное и улыбается странно и роняет в ветер серебро с ресниц. Я не думал, что захочу еще хоть раз подняться с ним в небо, а сейчас я даже боюсь вспоминать, что когда-нибудь все равно придется вернуться на землю. Вчера я думал, что он с другой планеты, а сейчас нам даже не нужно слов, чтобы все сказать. Это небо - странная штука, в себе оно объединяет даже полюса. А потом мы пускаемся к реке, оставив 'Невесту' на берегу. Я зачерпываю в ладони чистую-чистую воду и вижу в ней отраженье звезд. Дио сидит на траве и беззвучно роняет слезы не совсем мне понятные и даже пугающие. Сажусь рядом, молча смотрю. - Просто хорошо, - шепотом отвечает на мой немой вопрос. - Только вот это в последний раз наверно... Тихо всхлипывает и упирается подбородком в колени. Чуть дрожит. Под призрачным светом его волосы кажутся седыми. И глаза. Большие, детские глаза с выцветшей радужкой. Слезы. Обычный ребенок. Не гильдерский принц с сорванной башней и манией величия - маленький плачущий мальчик. Настоящий, осязаемый и... нет, совсем не теплый. - Дио... почему ты такой холодный? Люсиола теплый... Вы когда спорили, я его ладони коснулся. Теплая была... - Он здоров... пока... Хоть у меня сейчас и теплится где-то на дне странное чувство, будто этого человека, сидящего со мной бок о бок, я знаю уже очень давно, как бывает с кем-то близким, как с Лави, но все-таки предельно понятно, что я не знаю о нем ничерта. Мы просидим до рассвета. Дио перестанет ныть и будет отрешенно пялиться в бесконечно текущую воду. А я буду слушать цикад в камышах и думать о синих венах на белой коже и о стрелке диовых наручных часов, идущей в обратную сторону. - Они меня достали. Оба, - Люсиола страдальчески заводит глаза. После своего долгого отсутствия, он сегодня весь день после гонки жалуется Дио на Цикаду с Дельфиной, которые вчера поочередно имели его в мозг как школьные сплетники и мучили всякими тупыми вопросами. Хуже нет, чем иметь дело с семейными придурями, да еще и быть буквально 'посыльным' между этими взрослыми, которые, видимо, своих проблем сами решить не могут. Ой, Люсиола, сочувствую... Но устал не один он - сегодняшняя гонка была просто на измор. Восемь часов в замкнутом пространстве Горизонтальной Пещеры. Это был кошмар, я просто с ног валюсь, будто пешком там бегал, а не на ване летал. И больше нервов потратил постоянно подтягивая сползающую перчатку, пряча 'гильдерский сувенир' - татушку птицы дождя на запястье, чтобы Лави меня ненароком в этой пещере не закапала. После гонок пусть делает со мной все, что захочет, но пока они не закончились, я предпочел бы чтобы мне не отгрызали голову. Вот сейчас устало бреду по коридору в компании не прекращающих трепаться гильдеров, намереваясь заняться вторым после полетов любимым занятием в жизни - ПОСПАТЬ! Как мне с этими не спящими полуночниками не хватает нормального полноценного сна, кто бы знал... Вот кстати о полуночниках - гильдерское время: ноль часов. Все! Спят усталые игрушки, одеяла и подружки... Зеваю. Мы топаем мимо каких-то двух гильдеров, что-то щебечущих между собой с милыми улыбочками. Странное явление для в общем-то отмороженной гильдии... Люсиола что-то говорит. Дио ржет. И тут я слышу грохот. Жужжание и грохот. Жужжание и грохот. Звук приближается скачками, и внутри у меня мерзко тренькают беспокойные колокольчики. Втроем, не сговариваясь, мы поворачиваемся на звук, раздающийся позади и уже совсем близко - ворота в отсек, которые всего минуту назад автоматически закрылись за нашими спинами с громким надсадным жужжанием едут верх и грохают под потолком. Несколько секунд тишины. И воздух раскалывает вой истеричной сирены, вырывающийся будто бы прямо из стен, вместе с нервирующей пульсацией неизвестно откуда взявшихся красных лучей. Гильдеры замирают как олени в прожекторе. Даже в искаженном свете, я вижу как стремительно бледнеет Люсиола. И как загораются знакомым диковатым блеском глаза Дио. - Это Полночь... - на последнем слове он делает какой-то особый акцент, смысл которого мне не понятен. Надеюсь, пока не понятен. Не нравится мне все это... Обстановочка напоминает красную тревогу на тонущем корабле. А Дио поворачивается к Люсиоле. - Сваливайте. Быстро. - Но... - Уведи Иммельмана, пожалуйста - по голосу больше тянет на вежливую угрозу.- Запритесь и не вздумайте выходить. Люсиола закусывает губу. - А ты? - А меня ждут великие дела! Гы-гы! Да не переживай ты так, ничего со мной не случится! Он резко поворачивается и чешет в противоположную от нас сторону. - Дио! - Люсиола кричит в след. Тот чуть оборачивается на ходу. - Осторожней! - Да мне все пох**! Я сделан из мяса! - с чем и исчезает, завернув за угол. А мы заваливаем в какой-то первый попавшийся полутемный отсек, и я едва успеваю отскочить, когда Люсиола захлопывает дверь и заваливает ее ближайшим шкафом. Мельком пролетает мысль - электронные замки не работают. Он пробегает в противоположный конец, где вдоль стен висят стандартные безопорные гильдерские экраны. Барабанит по сенсорным кнопкам и я вижу как на мониторах мелькают картинки помещений с камер наблюдения, пульсирующие страшным багрянцем как и свет в этой комнате. - Люсиола, в чем дело? Что за хрень тут творится? - Полночь, - на лицо Люсиолы ложатся жуткие черные тени. Говорит отрывисто и нервно. - Всего один час. Никто заранее не знает, когда это случится, день выпадает случайным образом. Но когда это случается... Касты, чины и регалии летят к чертям. Твори что хочешь - никакого наказания не будет. 'Праздник личности', - он стискивает зубы в злобном презрении. - Ненавижу... Ненавижу! Я тяжело сглатываю. Что-то я ничего не понимаю.... - У вас такое жесткое кастовое деление... Разве всего один час свободы - это так плохо? - Плохо?! - он аж закашливается. И коротким взмахом руки указывает мне на экраны. От того, что я там вижу у меня на лбу высыпает ледяная испарина. И перекрывая рев сумасшедшей сирены, набатом звучит голос Люсиолы: - Всего за час нас погибает столько, сколько не бывает и за год... ...Я вижу бегущего человека. Он тяжело и часто дышит. Он пулей мчит по коридору. А когда заворачивает за угол, его голова слетает с шеи и с чваканьем грохнувшись на пол, мячиком катится по полу. Из-за стены выходит человек, держащий меч, с которого медленно-медленно капает кровь. В животе у меня разливается колющий холод. Другой коридор. Те двое, мимо которых мы прошли только пять минут назад, сейчас с шипеньем диких животных катаются по полу, вцепившись друг другу в горло. Горят две пары глаз. Полыхают ненавистью. Да что же это?.. Они же все - гильдия. Одной проклятой крови. Еще одна камера выхватывает какого-то гильдера, стоящего спиной и поливающего кричащую толпу из автомата. Рокот очередей и свистопляска вспышек. Секундой позже экран заливает красным. Разбитый или простреленный, он выходит из строя. Почему?.. Почему они убивают друг друга?! В шоковом ступоре я сижу перед экранами, показывающими картинки из преисподней. Меня мутит. Меня колотит. Я продолжаю смотреть. Толпа подростков с глазами волков тащит за ноги отбивающуюся и истерично визжащую даму в разорванном до талии шелковом платье. Ее шикарные золотые волосы волочатся по полу, оставляя кровавую дорожку от разбитого затылка. Прекрасный хрустальный фонтан переливается в пульсирующем свете и бурлит вода, быстро окрашиваясь в багряный. Посредине фонтана сидит гильдер, раненый в живот и заходится в приступах безумного хохота. Такого страшного звука я в жизни не слышал. Начиная задыхаться в собственной крови, он достает пистолет и все так же гогоча приставляет его к виску. Короткая вспышка - и по красивому узорчатому хрусталю растекаются брызги мозгов. Еще один гильдер сверкает в экран голодным оскалом и крошит в щепки огромной секирой какую-то дверь, хрипло горланя в такт ударам "Раз, два, три, четыре, пять - вышел зайчик погулять!" Из-за двери слышаться всхлипы и стоны отчаяния. Какого-то старого толстопузого хрыча, судя по одежде из высокой касты, распарывают ножами четверо с татуировками рабов. Кишки склизко хлещут на белый мрамор. Я зажимаю рот. Если меня вырвет, то вместе с желудком. Другой экран. Не видно ничего кроме дымных столбов мраморной крошки и водопадов битого стекла. Чьи-то надрывные вопли "Ненавижу!" и грохот ударов. Пацан лет двенадцати заходится в крике, на стене, распятый на копьях как мотылек в гербарии энтомолога. Ниже него трое других голыми руками рвут друг друга в клочья. Тут же в углу еще двое дерут какую-то бабу. Глаз мельком ловит 'знак верности' на лбу распятого. Меня как обухом по темечку стукает... - ЛЮСИОЛА! Какого шута ты тут сидишь!? Дио!.. Он ведь там!.. Если с ним что-нибудь!... - Он приказал не выходить, - Люсиола кусает губы. - Приказал!? Да его же там убьют!!! Можешь ты хоть сейчас сделать что-нибудь как друг, а не как раб!? - Я... я не могу его найти... - он нервно стучит по кнопкам. Руки трясутся как бешеные. Быстро мелькают картинки помещений и вдруг на мониторе появляется изображение золотых покоев маэстро. Разодранный в мелкие лоскутки паланкин кровати. Цикада, рыча отшвыривающий от себя какого-то охранника, тут же всаживающий кинжал в горло другому и вспарывающий копьем грудь третьего. На видимой стене мелькают тени, в одной из которых быстро угадывается силуэт Дельфины, махающей мечом. Ну правильно, если в гильдии кого-то и захотят замочить, так это маэстро... Цикада пропускает удар и начинает падать. Еще один охранник заносит над ним меч. Краем глаза вижу как замирает Люсиола. А потом расширенными зрачками наблюдаю как замахнувшийся гильдер тонет в призрачном свечении и осыпается горсткой праха. На ковер падает что-то маленькое и блестящее. Перстень Дельфины. И усмешка в женском голосе "Королева не забыла про своего рыцаря..." Цикада ухмыляется и, вскакивая на ноги, бросается вперед, исчезая с поля обзора камеры. Слышатся крики... И снова проносятся по мониторам лица, перекошенные животным исступлением, окровавленные рты, разинутые в воплях нескончаемой агонии и бесконечные конвульсии тел... Я сжимаю голову в руках, в каком-то трансе раскачиваясь взад-вперед. Господи, господи, скажи мне, что это все кошмар, скажи, что коридоры, заваленные трупами и залитые кровью полы мне только снятся. Нет ни литров битого стекла, ни звона автоматных гильз об мрамор, ни сизых внутренностей по стенам, нет, нетнетнет... Вот сейчас я закрою глаза, зажмурю до боли, до слез и все исчезнет, пожалуйста, пожалуйста... Но, открыв глаза, снова вижу красное биение света и крупные планы из мясорубки - изрешеченные пулями и затыканные копьями тела мертвых; безумие, отчаяние и триумф в глазах живых. И бьют и режут по ушам плач, смех, визг, сирены, крики - оглушающая ужасом музыка Хаоса. На моих глазах великая Гильдия тонет в реках крови и повальном сумасшествии. Теперь я понимаю, почему их называют Кровавый дом Эраклея. А дальше - мутный, почти наркотический туман в голове. Мир плывет перед глазами в этом красноватом мареве и в висках отбойным молотком гулко колотится пульс, только изредка - надломленный шепот Люсиолы "Ну где же ты?.." и стук его пальцев по кнопкам. Как же жарко… Дышать...Не чем дышать… Только бы не потерять сознание... Очухиваюсь оттого, что Люсиола вдруг вскакивает с пола и подается к монитору чуть ли ни носом. Неужели?.. На дисплее стена с кровавыми подтеками, пятна крови на полу, разбитое в дребезги стекло колонны, несколько трупов… Что он тут увидел? Но Люсиола увеличивает зум и во весь экран пропечатывается что-то желтое... И чтоб мне сдохнуть на месте, если это не кроссовки. Желтые, с белыми шнурками. Только вот сейчас эти шнурки почему-то красные... И я знаю только одного придурка во всей этой полоумной Гильдии, который мог напялить на себя ТАКОЕ. Меж тем кроссовки, обутые на две тонкие ноги, торчат откуда-то из-за завала трупов. Люсиола быстро находит координаты помещения - уровнем ниже верхнего яруса крейсера, центральный коридор. А минутой позже мы уже на всех парах несемся к лифту под вой сирен и эхо криков. В нос сильно бьет запах бойни и я все нервничаю как бы меня не вырвало и как бы не поскользнуться на чьих-нибудь разбрызганных кишках. А их тут в изобилии... По дороге Люсиола подхватывает с пола меч и швыряет мне маленький автомат. Было бы еще здорово не получить из-за угла топором в череп. Но в пробежке до лифта, нам попадаются исключительно трупаки. Видно час Полночи подходит к концу и живых осталось совсем мало. Однако ж тут я пролетел - стоило нам только вылезти на нужном этаже как на нас тут же налетели трое гильдеров с совершенно безумными глазами. Я еле успеваю увернуться от копья...и рефлекторно спускаю курок. Очередь укладывает двоих в вечные баиньки, третьего успокаивает Люсиола всего одним мастерским выпадом в грудь. С ударом тел об пол, я выхожу из тумана адреналиновой завесы и едва не роняю автомат. Я... только что убил... "Нет времени!" - Люсиола. Тянет меня за собой. Ноги заплетаются, но я честно стараюсь бежать. В голове стучит. Я убил человека...Целых двух...Я убил... На входе в центральный отсек уровня мы чуть не сталкиваемся с Дельфиной. Она где-то посеяла свой кокошник и теперь походит на фурию, с растрепанными волосами, в рваной одежде и с руками по локоть в крови. И, тяжело дыша, волоком тащит за собой Цикаду, пребывающего в отключке. - Не волнуйся, живой он, - успокаивает Дельфина бледного Люсиолу, склонившегося над братом. - Устал просто. - Вы как? Не ранены? - он встает, растеряно глядя на маэстро, но та только улыбается коронной ухмылочкой чокнутой семейки Эраклея и бодренько отвечает: - Все ништяк! И мы чешем дальше, оставляя Дельфину позади и надеясь застать ее братца хотя бы на треть таким живым как она. Вот этот коридор. Вот стена, вот колонна, свалка из трупов. И где... Я не успеваю даже вскрикнуть, когда на Люсиолу сверху пикирует фигура в белом плаще и сбивает его с ног. Стреляет по глазам красный блик просвистевшей в воздухе алебарды. Люсиола быстро откатывается, и острие разбивает плиты пола в полуметре от его головы. Одним прыжком вскакивает на ноги и тут же вскидывает меч, отражая удар, метящий в грудь. Нападающий выворачивается и встает ко мне боком. У меня отваливается челюсть - это же Кавалетта! Какого..!? А он все с таким же бетонным как и всегда лицом машет алебардой как винт мясорубки. Медленно, но верно оттесняет Люсиолу к стене. Сквозь ополоумевшую сирену не слышно ни вскриков ни тяжелого дыхания. В дрожащем свете не замечаю ни одной черты, дрогнувшей на его лице, когда Люсиола ощутимо глубоко полосует его по плечу. И резко, на полпути останавливает меч. А мог этим одним движением легко снести ему башку. Кавалетта налегает снова, но Люсиола только закрывается, даже не пытаясь нападать. Да что он делает?! Его же сейчас прижмут к стенке и разделают как индейку! Кавалетта не заставляет долго ждать, легко и изящно выбивает меч из рук Люсиолы и одной короткой подсечкой посылает его на пол. Показательно-медленно заносит алебарду в воздух. В эту одну, размазанную во времени секунду происходит три интересные вещи: я вспоминаю, что держу в руках автомат и, зажмурившись, спускаю курок; сирены разом затыкаются и свет перестает мелькать; Люсиола с замершим у самого горла лезвием будничным голосом замечает: - Время вышло. Кавалетта спокойно отбрасывает оружие и подает Люсиоле руку. Тот как ни в чем не бывало поднимается и быстро шагает туда, где неуместно желтым в контрастах белого с красным светятся небезызвестные кроссовки. А я все продолжаю исступленно жать на курок, не издавая автоматом ничего, кроме характерных сухих щелчков. То, что патроны кончились, до меня доходит только когда Кавалетта мягко накрывает ствол ладонью и опускает. А откуда-то из-под потолка доносится мелодичный перебор арфовых струн и голос, приятный и бестелесный как у стюардессы, вещает: - Полночь завершена. Благодарим всех за участие и надеемся, что вы приятно провели время. До новых встреч! ...Они только что устроили тут скотобойню, а она еще говорит 'приятно провели время'?.. Скажите ди-джею, я просто х*ею... Тут мое пребывание в полном озвездинении нарушает голос Люсиолы, подзывающего нас к себе. Он сидит на полу, а в руках держит что-то, в чем Дио можно узнать исключительно по кроссовкам. Остальное неразличимо сливается в сплошняком красный цвет, здорово напоминая кусок мяса. Волосы до последней пряди, одежда до нитки и даже некогда белые шнурки - все пропитано кровью насквозь. Из-под ребер красноречиво торчит рукоятка кинжала. Люсиола плавно и осторожно его вынимает, тут же зажимая рану, а кинжал протягивает Кавалетте. - Это кажется твое, - тот спокойно принимает оружие и сует за пояс. Люсиола отрывает несколько полос материи от плаща близлежащего трупака и перетягивает Дио в нескольких местах. 'Бинты' тут же становятся красными. Как же я ненавижу этот цвет. - Еще дышит. Помоги мне его поднять... С моей помощью, поднимает своего принца на руки, чертыхается, когда на пол обильно струит алым и медленно двигается по узкому проходу между навалами трупов. Глядя на свои обильно окровавленные руки и трясясь всем телом, я медленно и шатко следую за ним. Потом мы вваливаемся в комнату Дио, которая к счастью спроектирована на этом же этаже, и в полголоса матюгающийся Люсиола тащит полудохлого царевича прямиком в ванную. Осторожно опускает на стерильно-белый кафель, по которому тут же растекается контрастно-красная лужа. В воздухе повисает тяжелый запах свежего мяса. Кавалетта является с белым кейсом - наверно аптечка - и тоже падает на колени. - Хреново выглядит... - вздыхает он, пережимая разорванную вену у Дио под ключицей. - Хреново!? - у меня глаза на лоб лезут. - Он выглядит мертвым!!! - В прошлый раз было хуже. У меня аж коленки подгибаются, так что, поскользнувшись в луже крови, я больно грохаюсь на пол. И сразу же выхожу из ступора - весь этот звездец, в который я имел счастье вляпаться, теперь со всей силы шибает мне в мозг как кувалдой по кумполу. - Вы что... Вы что совсем с катушек съехали!? О чем вы говорите!? Что тут вообще творится?.. - глядя на детское лицо Дио в кровавых подтеках, меня начинает колотить еще сильнее. - Почему вы друг друга убиваете?.. - В данный момент мы его, вообще-то, спасаем. Люсиола открывает было рот, но тут же вздрагивает, увидев кисть руки на своих коленях, едва заметно шевельнувшую пальцами. Я пытаюсь встать, снова поскальзываюсь, на четвереньках быстро подаюсь вперед, упираясь взглядом в пару бесцветных приоткрытых глаз. Дио медленно поворачивает голову в одну, в другую сторону. А потом... - Вот свиньи... всю ванну мне загадили...- заходится в приступе булькающего кашля. - Это твоя кровища, козел! - Кавалетте приходится меня оттаскивать, чтобы я ненароком не добил уже итак не особо живого принца. Мы тут с ума сходим, а он еще и издевается?! Пустите меня!! Убью гада! - Как ты себя чувствуешь? - у Люсиолы дрожит голос. Редкость наверное... Он крепко сжимает тонкую ладонь Дио в одной руке, другой осторожно, почти нежно протирает ему лицо бинтом. - На миллион клавдиев, - Дио улыбается разбитыми губами. - Там были... приставные Гамильтонов...- снова закашливается и продолжает почти неразборчивым хрипом. - Как мы там зажгли...глотки им порвали...ой, ништяк...лучший день в моей жизни... - Хочешь чего-нибудь? Может... - Выпить дай... Не могу я... вкус этот...- давится кровью. Кашляет. Сплевывает. - Ненавижу соленое...слезы соленые...сперма соленая...селедка соленая...кровь...ненавижу соленое... Кавалетта как джин из лампы выуживает откуда-то бутылку коньяку. Дио жадно хлещет с горла и тихонько шипит - спирт обжигает ранки на губах. Потом начинает мелко трястись и как-то беспокойно моргать. - Что-то мне как-то неочень... Как холодно... - поеживается в руках у Люсиолы и трясется еще сильнее. - Черт, холодно-то как... - Дио?.. - Люсиола приподнимает ему голову. Сталкивается взглядом с быстро стекленеющими золистыми радужками. И синим рисунком вен на детских щеках. Лицо Люсиолы резко становится серым. Позвоночник Дио выламывает как под электрошоком. Он падает на руки и с неконтролируемой дрожью вдоль спины задыхается в лающем кашле. На остро режущий белизной кафель хлещут густые жирно-багровые струи. Люсиола с Кавалеттой синхронно подскакивают, подхватывают Дио с двух сторон и одним быстрым движением опускают в ванну. До упора выворачивают кран с синей отметкой. Набегающая вода сразу становится ярко-пунцовой. Острая ассоциация с малолетками-суицидниками. Кавалетта хватается за белый чемоданчик, который до этого так и не открывал. Люсиола поднимает на меня глаза. - Тебе лучше выйти. Дио вдруг вскрикивает и широко распахивает закатившиеся глаза. По его щекам катятся крупные слезы. Красного цвета. Сегодня в этом мире до тошноты много красного. Я разворачиваюсь и на негнущихся ногах выхожу. За спиной, приглушенный шумом воды, голос Люсиолы: "Только попробуй мне тут сдохнуть, чертов сукин сын..." Звон стекла об кафель. Чертыханья. У него огромная комната. Огромная и полупустая. Акустика как в ангаре и я отчетливо слышу крики и лихорадочные всхлипы из ванной. Даже уйдя в противоположный конец. Опустившись в толстый слой пыли - он не жил здесь три года - и зажав уши руками. За опущенными веками - лужи крови на белом кафеле. Если ты сегодня сдохнешь, Дио, я тебя с того света достану и сам прикончу, не сомневайся. - Возьми, - надо мной стоит Кавалетта и протягивает мне таблетку со стаканом воды. Наверно снотворное. Из ванной снова доносится крик, переходящий в прерывистый стон. Я вдруг всем телом чувствую, как же сильно я устал. - Ложись спать. Гонка завтра в девять утра. Машинально киваю. Машинально дохожу до кровати. Машинально развязываю шнурки. Крик. Перед глазами плывет. Надеюсь, от гильдерского снотворного хотя бы иногда просыпаются. Стон. Небесно-голубые простыни кажутся сделанными изо льда. Всхлип. В этот раз мой. На стене напротив - странные часы. Только сейчас реально вижу, насколько странные. Полтора часа назад была среда. Сейчас перевалило за полночь, а стрелка на одном из циферблатов показывает вторник. Не знал, что у гильдии исчисление дней недели в обратную сторону. Вот придурки... В голове мутнеет. Приглушенный стон. И тебе спокойной ночи, Дио. Я думал, меня будет трясти. Я думал, буду сжимать кулаки и улыбаться сквозь зубы. Чеканить дежурные фразы вроде "Все получится" "Мы обязаны победить" и прочие и прочие, стандартные для тех, кому не хватает веры. А вышло так, что я только придя вторым на финиш вспомнил, какой это по счету заезд. Лави спросила не болен ли я. Промолчал. Чтобы не заорать. Чтобы не болеть сызнова пустой комнатой, холодной кроватью и небрежной запиской "Где выход, спроси у охранника". И резью в глазах от серо-бурого, когда среди рядов металла ищешь белое. Не находишь. Тогда с полным отсутствием мыслей, на автопилоте, что в собственной голове - до конца гонки. А когда я вижу его на финише, мокнущего под дождем, у ограды и вяло аплодирующего, у меня не находится сил даже на то, чтобы просто дать ему в морду. Нет, в лицо. Прозрачное, заострившееся. Красивое. Больное. - Поздравляю, - сухо. - Спасибо, - в тон. - Ты в финале. - Я в курсе. - Не хочешь узнать как мое здоровье? - Да пошел ты. - Чувствую себя прекрасно, если тебе интересно, - ухмылка. Натянутая. "Мне нереально хреново". - Лучше б ты сдох, - хмурость. Напускная. "Слава богу, что ты жив". - Мне нужна твоя помощь. И я бы сейчас с удовольствием выпил кофе. - Тут кафе недалеко. Угловой столик. Заплаканное окно. Черный кофе и зеленый чай. Одноцветный пар над чашками. Взгляд в мои глаза, но сквозь. Одна ножка столика короче другой и столешница шатается от малейшего толчка. Сидим не двигаясь - в кружках кипяток. - Это все? - Слишком много? - Слишком мало. Настолько мало, что я не вижу в этом смысла. - Почему же? - Не похоже, чтобы я знал что-то такое чего не знал бы ты. - Если б это было так, я бы уже торчал в ангаре и трахался с этим проклятым мотором и о тебе бы даже не думал, - брешет. Просто так, из природной вредности. - Мне не хватает знаний. Элементарной теории. На изучение у меня нет времени. Зато у меня есть ты. - Как будто у меня есть выбор... Столешница вздрагивает и на ладонь Дио плескает черным кипятком. Чисто белая кожа тут же краснеет. По-моему, он не замечает. - У тебя-то он как раз есть. И всегда был. Только ты до сих пор не догоняешь. Выбор есть даже у меня. - Я не понял. Про 'даже у меня'. - Тебе и не надо. Да или нет? - Я подумаю. Это первый раз за наше с ним знакомство, когда я вижу на его лице полную растерянность. - Это все? - продолжаем уже в ангаре на крейсере, сидя перед разобранным корпусом 'Невесты'. Поменявшись ролями. - Слишком много? - усмехаюсь. И слегка разочаровываюсь, когда на мое нарочитое самодовольство Дио не реагирует никак. Странно, показные выскочки вроде него обычно приходят в бешенство и исходятся пеной, когда находится кто-нибудь в чем-то их обставивший. Хотя реальных поводов для такого выпендрежа у него дофига и больше. - Слишком мало, - чешет в затылке карандашом, разглядывая небрежно набросанную мной схемку. - Я думал тут все гораздо сложнее. - Почему же? - Мне казалось, весь замес только на установке. Про топливо я и не подумал. - А установка на чем работает? На йогурте малиновом? Хотя... Я бы сам наверное этого и не узнал, если б мы с Лави как-то раз не слили к себе в ван ваш кисель из подбитого штурмовика. Движок тогда чуть не полетел... Смотри, не переусердствуй, а то будет большой БАМ. - Ну что ты, я всегда чувствую, когда стоит остановиться, - обольстительно улыбается и медленно скользит под ваншип. Слышится скрип. Краем глаза смотрю на вытянутые ноги, голые от колена. - Насчет вчерашнего, - из-под вана доносится...тишина. Хорошо. - Я не уверен, что хочу что-либо об этом знать. Мне интересно одно, - я подхожу, приседаю рядом с Дио и провожу кончиком пальца по его оголенному колену. Он вздрагивает. Прекрасно. - Так надоело жить? Алкоголь, наркота, кровь... Откуда такая тяга к самодеструкции? Сначала молчание. Потом он выбирается на свет и подсаживается вплотную ко мне. Запах влажной кожи - грязный снег на могильных плитах. Я понимаю его злоупотребление ароматическими шампунями... Расстегивает рубашку. Берет мою руку и прижимает к своей груди. Ничего кроме прохладной гладкости. Как трогать метал на морозе. Но к низу живота приливает жар и сложно оторвать ставшую влажной ладонь. Еще сложнее понять, зачем Дио это делает. Явно не потому, что хочет чтоб я его полапал, потому что по его глазам ясно видно что он ожидает реакции. И когда таковой не следует, моя ладонь раздраженно отшвыривается, а он сам подскакивает и швыряет рубашку на пол, обнажаясь до пояса. Тупо лупаю глазами. - Ничего интересного не видишь? Сияюще-белая кожа. Тонкие ключицы. Бледно розовые соски. Чуть выпирающие ребра. Плоский живот. Аккуратный пупок. Сильно выдающиеся бедренные косточки, еле держащие на себе свободные штаны. Впечатляет. И что? - Смотри, а не пялься. Ах, извините. Ну, смотрю. Тонкие ключицы. Бледно розовые соски. Чуть выпирающие ребра. Ребра... Вчера из-под них торчал кинжал Кавалетты. Шрамы. Где шрамы? Дио ухмыляется, понял, что я понял. - Какой смысл чего-то бояться, когда все равно ничего не изменится? - То, что у вас быстрая регенерация, я уже заметил. - Дело не только в ней. Дело больше в Гильдии. - В Гильдии? - она-то тут с какого боку-припеку? На фоне Гильдии Дио вообще кажется системной ошибкой. - Гильдии двинулась на генной инженерии. Двинулась так, что от нее и сдохнет... У нас ДНК - модный пазл. Все запрограммировано, заранее расписано - от размера задницы до длины ресниц. На мои волосы, например, не действует окрашивание, зубы не желтеют от никотина, жрать могу хоть до опупения - и пары лишних сантиметров не будет... А может я хочу быть толстым рыжим уродом? А мне даже бриться не надо, - вздыхает. - И выше метра семьдесят мне уже никогда не вырасти, потому что 'мамочка хотела чтоб ее сынок всегда был маленьким мальчиком', - усмехается. Горько. - Как мозаика. Или компьютерная программа. Я себе как-то мясо раздирал, боялся под кожей провода увидеть, а у меня даже шрамов не осталось. Никаких. Да, кстати, покажи... Ловит мое запястье с 'птицей дождя' и долго разглядывает. Потом поворачивается спиной и чуть спускает пояс штанов, оголяя идентичное тату ниже поясницы - побледневшее в три раза, будто размытая акварель. -Завтра наверно исчезнет совсем. А я ее сделал на два часа раньше тебя, - со свистом втягивает воздух и щурится. - Тела у нас отметин внешних не хранят. Небезызвестная Машина, стирает отметины внутренние. И чего тут зажиматься, когда все все равно рассчитано заранее? Нет вариантов. Тебе я мог бы завидовать. - Тебя чуть не убили. - Меня нельзя убить. Я же 'Dio', - тихо смеется. - Но это не значит, что я не могу умереть.  |
