Глава четыре
Секунды
Мои зрачки ласково покусывают солнечные зайчики. Наше адское солнце вошло в зенит, а это значит: a)наступает температурный Апокалипсис, b)от жары звенят нервы и c)мир вокруг наводняют бешеные солнечные зайчики. Вездевездевезде. На плавленом асфальте с вылизанных боков ваншипов, во всю длину металлических прутьев ограждений, в капельках пота на лбах и над верхними губами. Вот и один забрался ко мне, прыгая по стрелкам циферблатов и шибает по глазам. Прикрываю его одной ладонью и другой пытаюсь обмахивать свою взмокшую физиономию. От таких градусов Цельсия кажется, будто весь испаришься и паром выйдешь через поры собственной кожи… Слышу, как Лави гавкается с кем-то из пилотов… Или взорвешься как атомная бомба и рассыплешься кипятком в радиусе пары километров.
Опять таки Дельфина расстаралась или ей просто дьявольски везет с планами - по шкале от одного до десяти по погодной изжаренности, я дал бы крепкую девятку. Скорей бы началась гонка, а то я покроюсь тонкой золотистой корочкой как праздничная курица…
В мутном мареве пекла качается разноголосый гвалт с трибун, затапливающихся зрителями. Мы сегодня стартуем с центра по расчищенной для нас трассе и финишируем на Сильване, на погрузчике вытащившей нас сюда уже час назад, вот и сидим ждем, пока она встанет где надо. Сижу в основном я, потому что Лави ушла общаться с фанатами, которых не пускают за ограды. Фанаты? Имею ввиду тех, кто поставил на нас бабки. Само собой, немаленькая прибыль и с началом ГрандРейса норикские толстожопые дяди устроили что-то вроде полулегального тотализатора. Я слышал про рейтинги - мы с Лави в первой пятерке. Можно гордится. А можно и удручаться сомнениями - в лидерах ставок белый ваншип. Который, кстати, на стартовой полосе соседний с нашим и почему-то еще с выгрузки до сих пор пустует. В принципе не особо странно, от этой Гильдии всего можно ждать, но до начала заезда максимум полчаса осталось или того меньше.
Сквозь машинный шум, ругань и народный галдеж музыкой пробивается первый предупреждающий звонок. Пилоты отлипают от поручней и я слежу взглядом сквозь толпу за Лави, возвращающейся назад.
- Возрадуйся, о великий Клаус Валка, - пыхтя, забирается на место и смахивает искры пота со лба.- В Норикии скоро будут продавать цветные кепочки и жвачки с твоей мордой на обертке. Девочки-фанатки будут в клочья рвать на тебе шмотки, а мужики в кабаках бесплатно разливать пиво. Лафа….
- Я польщен, прямо щас возьму и сдохну от счастья…
- Кстати, за нас вся Сильвана, так что советую не ерепениться.
- Ну, теперь мы просто обязаны победить, - киваю как можно более многозначительно. - Иначе нам уже на свои тугрики придется наших техничков отпаивать.
Трасса пустеет, охрана разгоняет увлекшихся уборщиков, потные вяленые пилоты разбредаются по ваншипам. Скорей-скорей, а то эта жара выжгет мне мозги. Лучше б поближе к окраине старт устроили, а то здесь и при большом размахе нашей магистрали по началу на сильно большой скорости не пойдешь и от такой парилки особо не проветришься, так что будет сложнее. Жара давит и выжимает соки.
Интересно все таки, под каким же забором до сих пор валяется гильдия? Или они решили в честь своего праздника дружно забить на какие-то там гонки? Они-то могут себе это позволить, уж конечно…А потом закатят на первое место и скажут, что так и было….
Оборачиваюсь на непонятное звучное шкрябанье за спиной.
Две пары сапог по гладкому асфальту трассы. Направляющихся предположительно к белому ваншипу. Предположительно - оттого, что идут во всех направлениях сразу, друг с другом абсолютно не согласовано, причем все четыре. Взгляд выше - ну я так и думал. Вспомнишь солнышко, вот и лучики…
Полубессознательный Люсиола, почему-то в одной перчатке, походкой биллиардного шара здорово напоминающий обдолбанного зомби. Дио в измятом как из одного места плаще и в праздничном колпачке, сползшем на бок его нечесаной башки. Оранжевом в зеленую крапинку. Живописно…
У обоих одинаково 'интеллектуальные' физии и воспаленные мутные глаза. Мозги у них, надо думать, в похожем состоянии.
Забираясь в ваншип, Дио естественно наступает ботинком на полу плаща и ныряет в пилотское сиденье головой вниз, так что остаются торчать только ноги. Закомбинезованному Люсиоле везет больше и с третьей попытки он таки заваливается на свое место ПОЧТИ в вертикальном положении. На этом жизненная активность гильдии прекращается. Н-да... Кажется, ночью они тоже праздновали. Но уже с Дельфиной. В семейном кругу, так сказать.
Раздается второй предупреждающий звонок и пилоты напрягаются в нетерпеливом ожидании. Очень надеюсь, что в этот раз обойдется без татьяновских подлянок. В печенках это ее стервозное гадство…Если нет уверенности в том, что сможешь победить без применения всяких сучьих гадостей - какого хрена вообще сюда соваться? Вот как раз Татьяне-то с ее смелой самооценкой это просто не к лицу…
Больше чувствую, чем вижу - взлетающая в воздух рука с флагом. Переливающиеся цифры на большом экране над линией старта. Сигнал - и синхронно взревевшие двигателя пятидесяти трех ваншипов….
Пятидесяти двух. Потому что белый не двигается. Гильдеры валяются трупами и даже не чешутся.
Пятидесяти одного. Потому что наш издает что-то похожее на хриплый жалобный кашель и тоже стоит как припечатанный. Мы пробуем еще раз, но в ответ уже не получаем даже этого.
- Я не понял, - поворачиваюсь назад. Лави сидит с таким выражением лица, будто ее по голове чем-то тяжелым озадачили. - Что с топливом?
- Полные баки…
- Давление?
- Тип-топ…
- Это называется 'тип-топ'? Хочешь, скажу КАК это называется?
- Клаус, я правда НИХРЕНА не понимаю.
Аналогично. Я больно шарахаюсь лбом об приборную панель. В голове много междометий и прилагательных. Водопады липкого, нервозно чешущегося пота по лбу. Господитыбожемой, ну за что!?
- Облакааа!- придушенный вой из белого ваншипа. Ржавым гвоздем по мозгам…И так тошно и жарко, а еще эта козлина… - Белокрылые лошааадкииии!
Температурный предел и бычий пар из носа.
Выскакиваю из своего ваншипа и тремя тяжелыми, пропечатывающими раскаленный асфальт шагами, оказываюсь рядом с белым. Ну все, паскуда, щас я те точно башку сверну…
- Облакааа!
Влезаю по крылу и топаю прямо по корпусу, оставляя на белом металле пыльные следы. Одним быстрым движением ныряю рукой за стеклянную переборку и выуживаю со дна сиденья невменяемого Дио.
- Что вы мчитесь без огляяяя...- пилотский шлягер обрывается кулаком по ровным рядкам зубов. Передние резцы легко пробивают перчатку и кожу на костяшках, но зато голова Дио откидывается назад и он наконец-то затыкается. Скажем аллилуйя…Вот бы еще заткнуть всех вот этих орущих-свистящих ублюдков на трибунах и я тогда буду даже счастлив...
Стоп.
Тупо гляжу на свою руку, красящую в красный цвет край перчатки. Я его ударил? Я. Ударил. Дио Эраклея?
Можете лопнуть со смеху, но я еще никогда в жизни не пускал в ход кулаки. То есть - вообще никогда.
Свешиваю ноги и прячу лицо в ладонях. Наверно от жары уже крышу сносит.
И хочется не просто взорваться, а разнести в куски половину Престейла.
Пар от асфальта, галлоны ультрафиолета и кипяток по венам.
Я не знаю точно, что за очередная запара с нашим ваншипом, но пухну с уверенности, что тут уж ну никак мимо Вислы не прошло. Танюшааа, тебе не жить.
Сижу как последний придурок и жарюсь под забившим на все чувства солнцем, пропитывая потом пряди волос и матеря солнечных зайчиков.
Крики с трибун, высота подгорающих небес, и тошнотворный запах шампуня Дио.
Вот такое хреновое лето.
†††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††
- ААААА! Кто-нибудь, вырвете мне позвоночник!
Стенаю, мечась по стартовой площадке и битый час пытаюсь вправить покореженные за прошедшую ночь позвонки. Додумался, придурок, спать в ваншипе. Ну не придумал я лучшего способа предохранить его от очередных татьяновских технических изнасилований, кроме как провести с ним все время до гонки не отходя на полшага. Лави сказала, что у меня паранойя и ушла в каюту, теперь вот сидит на крыле и ржет над моими инвалидскими телодвижениями. Ниче-ниче, еще спасибо мне скажет, теперь-то точно можно быть уверенными, что наша птичка полетит. Потому что я спал максимум двадцать пять минут и порвал бы любого, кто подошел бы хоть на метр. И сегодня уже на гонке вряд ли усну - в сухую выжрал пакетиков восемь кофе. Вот и бегаю.
Что до того, чего же Таня вчера учинила с топливом я так до конца и не разобрал, понятно только, что развела Клавдию каким-то сиропом, а с чистой водой небось себе слила, стерва. Я даже пытался ее вчера разыскать, с чистосердечным желанием не устраивать сцен и смертоубийств, а просто спросить что же это было, потому что мне действительно интересно, но так до нее и не добрался - под вечер, пока мы устаканились с ваншипом, она успела свалить в город. И я даже догадываюсь куда. Нет, я без претензий, у всех свои способы убивать время…
Так что отделавшись легким позвоночным недомоганием, можно обнаглеть и понадеяться, что сегодня все будет в струю. Я ж оптимист.
Особо радует маршрут, не как вчера почти весь на колесах - хоть я не учувствовал, но рассказывали, что полная жопа - а две трети по воздуху и только с разгона по асфальту. Дальше - на взлет и по окраине, места для маневров - до пупа. Погоняем!
Начиная разгибаться, стукаюсь носом во что-то белое и мягкое. Мамочки…
Пытаюсь отступить назад, но так как еще нахожусь в трехпогибельном состоянии, теряю равновесие и почти падаю. Почти, потому что зависаю в воздухе и рассматриваю руку, сжимающую перед моего комбинезона.
- Иммельмааааан!!! - у меня звенит в ушах. Дио притягивает меня к себе и пежит в очень неласковых объятиях. Когда я начинаю по-рыбьи хлопать губами, он соображает чуть отстранится, но не отпускает. Тут он еще и замечает мою видимо мало довольную мину и становится страшно серьезным. Ну только этого не хватало… - Иммельман, ты чего такой смурной? Тебя обидел кто? Висла, да? Ну хочешь…хочешь я ей голову откушу? А?
Хлопает на меня большими кавайными глазами и пышет энтузиазмом. Что-то не так с ним, я…Как будто чего-то не хватает…
- Не, я сам…сам там уж как-нибудь…
- Иммельман!!! - да господи, я ж оглохну сейчас! - А правда, что я вчера победил, а? Там номер какой-то другой на первом месте стоит, а я ничего, вот ничего, нифига не помню!
Ах он оказывается еще и победил…Ну-ну.
- А ты это вот с чего взял?
- Ну как же!? - больно стискивает мою поясницу и на мои попытки высвободится не реагирует вообще. - Я ж не могу проиграть!
Ах ну конечно, как это я забыл…
- Ну тогда да. Да, Дио, ты победил, - киваю, слабо улыбаясь. Врать нехорошо, знаю, но только вряд ли он завтра и об этом вспомнит. - Поздравляю…
- Спасибо, - страстно выдыхает мне в лицо чем-то очень похожим на Ресиусовский 'ГрандСтрим', так что я боюсь, как бы кожа на лице не оплавилась. И задавлено вскрикнув, подскакиваю, когда он обеими ладонями со всей дури шлепает меня по заднице.
Придурок! Извращенец! Я захожусь от воплей изнутри, но ничего кроме маленьких испуганных всхлипов из себя выдавить не могу. Яро бьюсь в этих отнюдь не мягких белых лапах, но без видимых результатов. Так, идем на крайние меры....
Когда Дио получает пятерней по морде, он наконец соображает меня отпустить, чем пользуясь я отскакиваю в один прыжок метра на два назад. Зря.
- Ой, моя спина! - выгибаюсь назад и очень стараюсь слишком громко не орать.
- Бедный Иммельман, - сюсюкает и пытается подойти ближе, тогда когда я наоборот пячусь, пока не врезаюсь в борт ваншипа. Прямой взгляд из зрачков в зрачки. Шрамы…Где шрамы от битого стекла?- Хочешь я тебе массаж сделаю?
Упирается руками в борт по обе стороны от моего лица.
- Нееееет! Сгинь! Изыди! - оборачиваюсь и отчаянно пытаюсь влезть на ваншип, царапая скрюченными пальцами по отвесному металлу. - Спасите, кто-нибудь! Лави! На помощь!
Когда я понимаю, что надо мной навис суровый неотвратимый рок, я с тихим стоном стекаю на асфальт, в ожидании чего-то ужасного и неизбежного. Прикидываю, смогу ли отбиться, живым добежать до ближайшего бункера и замуровать стену. Было бы еще неплохо по пути добраться до телефона и вызвать неотложку. Ну или ВВС.
Странно, но ничего жуткого не происходит. С минуту боюсь открыть глаза.
- Люсиолаааа! - свербящий в мозгах визг уже где-то вдалеке. Поворачиваюсь и вижу, что он топает куда-то назад, навстречу своему дружку. - Я победил! Я супергигамегакрут! Я король мира! Всем сосать!
С ТАКИМ облегчением я еще никогда не вздыхал. Вытягиваю ноги и растекаюсь в блаженное желе. Ну слава тебе, господи, пронесло…
Ко мне подходит Лави. Руки в боки и очень серьезная, даже торжественная мина.
- Мне кажется, Клаус, гильдия проявляет к тебе очень глубокую симпатию, - важно кивает. И тут же, прижав сплетенные ладони к груди и закрыв глаза, на высокой ноте добавляет:
- Ах, вы нашли друг друга! Я так за тебя счастлива!
Лави пытается прослезиться, я швыряю в нее попавшей под руку отверткой.
- За-аткнись!
- Козел! - попадаю. Лави уходит, потирая коленку, я продолжаю валяться в ожидании старта и мечтать о такой же быстрой регенерации как у Гильдии.
†††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††
Секунды. Липкие, колючие. Медленно-медленно ерошат нервы, тонкими пальчиками тыкают в кожу. Секунды, в которые можешь не заметить ядерного взрыва, но выйдешь из себя, чувствуя ползущую по дуге брови каплю пота. Концентрированная концентрация. Туфтология, но факт.
И сейчас я чувствую электричество в кислороде и как сквозь глубокую дрему слышу как будто шум океана - ропот людей, столпившихся по краям наспех огороженной трассы. В обнесенном восприятием мире - только табло с отсчетом.
Выстрел. Сквозь спинной нерв, вспышкой на стенках черепа, лучами сквозь зрачки. И ударом ветра по щекам.
Со свистом шасси, мы рвем кислород и на секунды растапливаем напряженье губ в невидимые глазу улыбки. Извечная и неизменная эта, глушащая изнутри и тихая снаружи - радость крыльев.
Лязг в правое ухо и большой крен налево - нас что-то задело. Несильно, так что мы быстро выравниваемся.
Я гляжу через борт, вниз, ожидая увидеть Татьянин красный ваншип. Но вместо него вижу белый, под каким-то диким углом хорошо уходящий с курса куда-то в сторону. Мы идем примерно на одной скорости, и я успеваю разглядеть как он, отклоняясь, несется прямо к ограждениям.
Он повернет. Сейчас выровняется и повернет. Ну ведь он же должен повернуть?!
Замедленная пленка.
Страшный грохот, скрежет металла, фонтаны искр и растянутый звон криков разбегающихся во все стороны зрителей. Широкими зрачками отражаю ирреально-медленно тонущий в клубах пыли и волочащийся вперемежку с асфальтом по трассе белый ваншип. У меня вздрагивают руки, когда дымовая завеса заливается алым и катится через ветры рваный хохот взрыва. Со следующим ударом сердца - мы уже за сотню метров отсюда. За две. Три. Километр. Ровный пульс и высота под ногами.
Не надо. Не надо прятать дыхание. Не надо думать. Надо трогать ветер. Пить облака. Вдыхать солнце. В голове пусть - чистый редкий кислород. Больше не надо ничего. Пусть будет чисто и прохладно. Пусть будет безмолвие. Будет голубая вечность небес. Всегда.
Редкий момент. Когда здесь и сейчас не остается Клауса Валки, Лави Хеад и нашего ваншипа. Есть только большая серая птица, режущая крыльями воздух и летящая на свет.
И сейчас не можешь думать, даже если очень хочешь. Просто потому что не умеешь. Просто потому что этого не нужно. И если спросят, что такое земля, ты не поймешь и засмеешься. Когда не знаешь, зачем нужны ноги. Только на сейчас. На эту тысячу секунд чистейшего кислорода. Долго как вечность, мало как вспышка. И так много звуков, желающих собой отравить эти несколько капель тихой дрожащей прозрачности.
Падением в собственное слишком тесное тело, возвращаюсь в слишком реальный ветер и слишком твердое кресло - с разбивающимся об мою спину криком Лави. Несколько первых нечетких как после сна мгновений даже не могу понять, что происходит. И только когда Лави вскрикивает снова, а меня швыряет макушкой об стекло, до меня докатывает - нас таранят.
Пытаюсь уйти вниз, но тяжелый удар сзади сшибает в сторону, переворачивает, и пока я пытаюсь поправить курс, на нас налетают уже с боку, сминая и срывая половину крыла мощной рамой с арматурными прутами на носу красного ваншипа.
- Сам сядешь, Валка, или тебе помочь?
Ну, нет, тварь, тебе меня по болтикам придется разобрать, если хочешь, чтоб я до финиша сел. Я круто поворачиваю и сам шарахаю в сторону, деря по красному борту. Ответно Татьяна ныряет куда-то за пределы зоны видимости и тут же кидается сзади.
Слышу как что-то скрипит и ломается - кажется нам своротили полхвоста. Таня на этом не успокаивается и вспарывает нам бок своим тараном, разрывая и корежа металл…
Под тонущее в небе эхо ее смеха, мы быстро теряем высоту, ввинчиваясь в спирали облаков.
- Разобьемся, - утробный голос Лави. Знаю, знаю, знаю. Если катапультируемся - стопроц, что ваншип разнесет на мелкие гайки и можно будет сделать ГрандСтриму ручкой. А если остаться - из десяти возможностей расшибиться в блин, есть такой ма-аленький шансик извернуться и все-таки его посадить…
Я уже говорил, что я игрок и ненавижу, когда все дорожки проложены до конца?
- Когда скажу, включи ускорители, я попробую…
- Их нет, Клаус...
Та-ак. План Б. Объединяем все варианты и скидываем в кучу все проценты.
- Тогда держись крепче.
Дальше мозги переходят на автопилот. Я осязаю только высоту, вливающуюся в зрачки, и вой встречных ветров где-то глубоко в горле. Сокращая метры до земли, я сжимаю ручку катапульты. Ничего не говорю Лави, этого и не надо, когда восприятие глубже слов.
За несколько десятков шагов до конца пути - отпускаю рычаг.
Уношусь с парашютом обратно вверх и с мягким спокойствием наблюдаю, как ваншип летит по косой линии вниз и с коротким ударом царапает днищем землю, поднимая ураганы бурой пыли. Я глотаю чистый кислород.
†††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††
Я иду по коридору. Мне болезненны шаги. Тонкою иглой сквозь горло то, что будет впереди. Успокаиваюсь правдой - не иду чтобы стучать, просто честно, просто прямо, просто все как есть сказать.
Ныть не собираюсь, извиняться тем более. Пыхтел, старался, обломался и честно говоря, уже неслабо задолбался. Не сдаюсь, просто иногда даже с гигантским оптимизмом неумно долбиться в бетонные стены. Сроки. У Гильдии везде сроки. Загоны. Рамки. На убийства. На воду. На продолжительность жизни. Я не укладываюсь до завтра. Пользоваться помощью механиков запрещено и даже если я удесятерю скорость производительности - просто физически не смогу исправить все до завтра. Нас слишком здорово порвало. Поздравляю, Татьяна. Разделяй и властвуй. Сссука...
К Алексу вваливаюсь без стука. Я не в настроении для ранговых формальностей. Да ему все равно насчет этого до звезды. Он у нас народный, распакованный настежь и мерящий одним стаканом. Можете разложить под его руки свою душу, можете напиться с ним до морских чертей, можете послать его на... и разбить ему морду. Но в обратную получите только в том случае, если были реальным мудаком, но никак не из-за того, что опустили его капитанское величество. Которое он уже давно прибил к подошвам своих пыльных сапогов.
Комната, залитая закатом. Стол. За ним две тени. На нем бутылка и два стакана. Пожизненно усталые глаза капитана. Рваные лохмы и белый китель какого-то мужика, сидящего напротив.
- Я выбываю. Скорей всего...
Алекс спокойно заливает стакан темно-бордовым до края и отпивает, утомленно гладя взглядом лиловые облака за стеклом иллюминатора. Минут пять флегматичного молчания.
- И?
...
- Ну...мне жаль... - не то что мне действительно хочется это признавать, просто стоит что-либо сказать, иначе Алекс через пару секунд забудет, что я существую. - Мне жаль, что вы надеялись, а я...
- Надеялись? - взбалтывает вино, играя багровыми бликами в мутных гранях стакана. Немеренно дорогое вино в простом столовском стакане. - Это я сказал?
Нет. Он не говорил. Но, блин!...Он же это имел ввиду, когда первый раз рассказал мне про ГрандРэйс? Когда об этом еще никто не знал, кроме самой маэстро, да кое-кого с имперских верхов.
- Я что-то не помню, - зевает, прикрывая рот темной перчаткой. - Я что-то не помню договоров и печатей. Клятвенных обещаний...По-моему я просто...- лениво пожимает плечами. - Просто предложил. Или я ошибаюсь?
Тени вечера сгущаются и ползут к моим ногам. С места у двери, глядя исподлобья, я уже не вижу глаз, а только два черных силуэта на фоне огромного иллюминатора. Но я знаю, что даже повернувшись всем телом к небу, Алекс смотрит на меня. И видит как я качаю головой.
- С палубы хорошо видно солнце.
Киваю. Выхожу.
Разговоры с капитаном - извечно монологи. Мои монологи с его озвучкой. Изъясняясь вопросами - от себя, в принципе, не задает ни одного. Просто говорит вслух мои собственные. Никогда не дает ответов, просто тянет наружу уже давно зарытые в мозгах или легонько толкает на новые. Но своих мыслей - никогда вслух. Волк-одиночка. Даже сознание не любит мешать с посторонними.
За это его можно глубоко уважать. Или горячо ненавидеть. На что хватит сил.
Быстро поднимаюсь на палубу. Только бы не пропустить закат. Он сегодня особенный. Я просто знаю, он должен быть особенным.
Иду на самый край. И тону в розоватых лучах. Солнце плескает своей кровью в облака. Превращает агонию в романтический вид. Весь смысл жизни, длиною в вечность - каждый день изливаться светом в души и умирать бескорыстно и ни к чему не привязано. Я бы хотел также. У меня есть близкие люди, но я не могу делиться с ними своим светом просто так, не будучи чем-то обязанным. У меня есть небо, но я не могу летать, не чувствуя цепей на крыльях. У меня есть жизнь, так почему я меняю ее на невыполненные обещания?
И зудит и крутит где-то глубоко - странное-странное чувство... Я до сих пор не знаю, что случилось с Дио. Я не спрашивал, я НЕ хочу знать. Не хочу даже помнить. И лучше бы ему быть мертвым, гореть мне в аду за это, но блииин! Пусть он лучше будет мертвым...Я не особо хорошо разбираюсь в людях, мне этого и не надо, но...Он. Ебнутый на всю голову. Вечно пьяный, но не алкоголем - улыбками без причин и обязательств. Как и вечно лучащийся таким же бесплатным светом. Как это солнце. Мне не понять, что за тараканы в его белобрысой голове, но почему-то и будучи абсолютно слепым, можно всей кожей тела ощутить, что он просто уходит в отрыв, будто на закате каждого дня своей жизни готов умереть, перегорая, последним дыханием выплеснуть свой свет тем, кто еще будет жить дальше. Как это солнце.
Я бы хотел так же.
Я бы хотел, что б Дио погиб. Что б его стерло об асфальт и зарыло под землю на пять метров. Что б его просто не было. Не было напоминаний о том, что мне никогда не порвать своих цепей.
Я стою на краю Сильваны, залитой водопадами солнечной крови и в полголоса молюсь о смерти человека, который передо мной виноват только в том, что одной дикой случайностью перечеркнул своей линией жизни мою собственную, оставив на ней белый саднящий шрам.
- И не надейся.
По мозгам со всей дури шибает огромная искрящая молния. Я слишком хорошо знаю этот голос, чтобы не обернуться.
- Боже...Ты же... Но я думал ты...
- Все вы так думали, - брезгливо машет рукой. Такой знакомо тонкой белой. - Не дождетесь! Мои часики тикают и на них еще куча времени.
Приняв то, что он каким-то диким образом остался жив, после того как его ваншип смешало с землей, я все же мог бы ожидать хотя бы бинтов и шрамов - на чистом и свежевыбеленном Дио нет и царапины.
- Но как!? - больше ничего членораздельного в голову не приходит.
- Задом об косяк! Плохо меня знаешь, Иммельман. Я не могу умереть, - улыбка на лице почему-то замирает и теряет цвет, когда он добавляет:
- Так.
В голове мучительно скрипит.
- Но твой ваншип взорвался...
- Взорвался не ваншип, - пожимает плечами. - Взорвались топливные баки, которые мы скинули, прежде чем самим спрыгнуть.
- Спрыгнуть!? На ТАКОЙ скорости?!
- Иммельман, ну ты что, не знаешь с кем говоришь что ли? - хлопает меня по плечу. - Гильдия - это конечно пафосный отстой, но генная инженерия там рулит!
Торможу я сегодня, ох торможу. А это явление Дио, живого и новенького, окончательно вышибло мне мозги. Которые сейчас лучше отключить. Потому что я не знаю, что думать и боюсь что-либо чувствовать. А Дио видит на моем лице что-то очень интересное и щурит свои итак узкие гильдерские глаза.
- Висла...
Имя - спусковой крючок. Подножка в самосъедающую депрессию пятиминутной давности. Я отворачиваюсь, чтобы не обнажать слишком явную тоску крупными мазками рассыпанную по лицу.
Закатная тишина. Фон Сильвановских моторов.
И руки. Из-под локтей на грудь. Стопоря дыхание. Вышибая дрожь. Я могу биться затравленной птицей с убитым личным пространством. Но... Почему-то слишком все равно. Почему-то на секунды хочется пожить без обязательных страхов. Жесткое и щекочущее на щеке. Мертвые белые волосы. Осенним ветром по коже, дыхание. Руки, скользя уже по плечам и дальше, до моих ладоней, даже сквозь перчатки - холодные. В этом теплом вине вечера - странно приятно. Сплетая с пальцами, отрывая от перил. Расправляя крыльями.
-Небо - твое, Иммельман, - шепот. Прохладный. Легкий. Как ветер. - Оно никогда ничего не просило взамен.
- Я не могу, - закрываю глаза, откидывая голову на чужое плечо. Плевать уже... - Не могу я эти цепи порвать....
- Я смог. Я могу показать, - отпускает меня. И обходя сзади, одним прыжком влетает на перила. - Показать тебе.
Заложив руки за спину, ощутимо пошатываясь, ходит по поручню взад-вперед. Порыв ветра - и его снесет туда, где высота гораздо больше десяти этажей.
- Э-э, слезай.. - падай.
Взмахивает руками как крыльями и встав на одну ногу, слегка переклоняется вперед.
- Дио, слезь, пожалуйста! - падайпадайпадай.
- Ну и что же ты за птица, Иммельман? Разве птицы высоты боятся? - заливается золотистым смехом и чуть подскакивает, перенося вес на другую ногу, но теряет равновесие и начинает падать. Могу броситься и успеть - но стою и смотрю, задержав дыхание. Дио, выделывая плавный кувырок в сторону, лениво встает на руки и замирает кверху ногами, лицом на закат.
- Ты боишься, Иммельман. Боишься, что сорвавшись, никогда не вернешься. Что унесет и рассыплет по облакам. Этого и хочешь, больше всего хочешь, но боишься, - перекувыркивается обратно на ноги и опять, опасно шатнувшись и заставив меня вздрогнуть, поворачивается ко мне лицом. И я вижу его глаза. Этого предостаточно.
- Да ты пьяный....
- Я?! - он чуть не падает от возмущения. - Да ни за что! Хочешь, тест на трезвость устрою? Хочешь?
Ответить не дает - снова прыгает на руки и звучно как через рупор произносит:
- Классика жанра - пройти по прямой!
Кровь отливает куда-то в пятки. Я как замороженный смотрю на медленно и аккуратно сгибающиеся, скользящие вокруг перил белые пальцы. В голове что-то страшное, спирали и смеси рвущие пополам, к месту приколачивая гвоздями сквозь ноги, избивая по спине, чтобы шагнуть вперед и одним танцевальным движением - столкнуть.
Да что со мной!?
Дио качается всем телом туда-сюда. Придурок дебильный...
- Слезь... - псих. Психпсихпсих. - Слезь...черт...
Голос почему-то оседает на дне рта и громче шепота не получается.
- Пожалуйста...
Он только захлебывается своим психопатичным ржанием и орет мне сквозь широкую зачем-то отчаянно злую ухмылку:
- Кричи на меня, Имеля! Кричи! Матерись! - жестко смеется в танце над пропастью. Танце только на тонких пальцах. - Рви цепи! Рви, Иммельман!
НЕНАВИЖУ! Первый раз в своей жизни, так паляще, уничтожающе - НЕНАВИЖУ!
- Ну же, Иммельман! Кричи!
Нет. Не получишь. Не дождешься. Подавишься. Мрразь.
- Дио, - болезненно тщательно подбираю слова. - Лечись!
От всей души. Занавес. Быстрые шаги. Прочь.
Мне в спину - голосом, до оглушающей неузнаваемости пасмурным:
- Клаус Валка - трусливый мудак.
Оглядываюсь - Дио твердо стоит обеими ногами на предельно узких перилах и, скрестив на груди руки, смотрит в темнеющие небеса.
†††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††
Обидно, но мне некуда больше спешить. Поэтому и остужаю свою накаленную до гудения голову в подушке, тупо смотря в потолок. Гребаный Алекс. Гребаный Дио. Дважды гребаный. Моя свобода. Мои обязательства. Моя клетка. И если я хочу всю жизнь биться на привязи - не надо мне мешать.
С треском распахивается дверь. Я аж подскакиваю. На пороге - задыхающаяся Лави с лицом, переливающимся от багрового до белого.
- Клаус! Там! Там! - пытается поймать с судорогами выскакивающее из горла дыхание.
- Что? Что такое? - быстро соскакиваю на пол.
- Ваншип! Дио!
Только не опять...Только не опять!
Сломя голову несусь в ангар, куда поставили то, что осталось от моего ваншипа. Если этот...Если он хоть пальцем его тронет - там же придушу....
Влетаю внутрь и чуть не падаю, запнувшись об какую-то железку . И встаю как пришпиленный.
Из маленького магнитофона в углу тренькает какая-то пилорамная мозгодробилка. По всему ангару раскиданы запчасти, инструменты, еще какая-то хрень, а в центре этого технического армагеддона - некто в одних грязных рабочих штанах и сварочной маске. По бумажному тону кожи - понятно кто. Стоит и, пританцовывая, хозяйничает сваркой с чем-то внутри МОЕГО ваншипа. Взглядом ищу что-нибудь тяжелое. Натыкаюсь на гаечный ключ...
- Ау! - оборачивается и трет зашибленную задницу. - Иммельман! Это же больно! Ты бы лучше помог, а не ключами швырялся! - все это он вещает из-под опущенной маски, но в голосе явно пропечатывается улыбка. Весело ему, блин. Ну я щас тоже посмеюсь.
- Отошел от моего ваншипа. Быстро, - медленно шагаю в его сторону. Я еще не решил, что собираюсь сделать, но эта гильдерская морда явно напрашивается на что-нибудь ужасное.
- Ну если так в попе свербит, то пожалуйста, ради бога, - снимает маску, открывая чумазое лицо и челку, слипшуюся от машинной грязи и испарины. - Только я твой движок разворотил нафиг и половину запчастей повыкидывал. Собирай тогда сам. Мы люди беспринципные....
Легко спрыгивает на пол и вытирает руки об заляпанные штанины. И пока он медленно оттирает каждый пальчик, до меня медленно докатывает - Дио пытается меня сломать. Он опять за каким-то хреном пытается меня сломать. Я отрываю взгляд от пола и замечаю на себе два голубых рентгеновских луча глаз напротив. Напряженных. Ожидающих.
- Представь, что это игра. Интересная детская игра. Ты же любишь играть?
Я изучаю грязные потеки пота на его замаранной белой груди. Он в упор смотрит на заднюю стенку моего черепа и перечитывает мои мысли.
Грубо выхватываю сварку из его рук. Чтоб ты провалился...
Ожидаю победной ухмылки. Но вместо нее - короткий кивок.
- Уже почти все, только с движком повозится пару часов и можно идти чай пить.
- Но как? Там работы минимум суток на трое, если все заново чинить и спаивать...
- Так я ничего и не чинил! Просто все новое поставил. Надо же раз в жизни пустить гильдерские миллиарды на что-то более полезное, чем круглосуточный кутеж....
- Но я же не просил...
- Ой, заткнись, а? Затрахал уже, честное слово! Клаус, - вздрагиваю. Мое имя... - О подарках не принято просить, так что успокойся, хватай дрель и вперед!
И семь тысяч секунд пружинного техно в ушах, послушного металла под ладонями и влажной белой кожи перед глазами.
†††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††
Небо пускает меня на порог, протянув к ногам ступени облаков. И я благодарно ловлю солнечный свет на изгибы серебряных крыльев, окунаясь в этот безбрежный голубой океан с головой. Белым ангелом-хранителем надо мной - гильдерский ваншип. С приятным холодком остывает на ладони дико-непривычно-дружеское "Дай пять!" И бьется, бьется свежим прохладным эхом в голове:" Ты играешь только для себя. Это небо только для тебя".
Позвоночником впитываю растерянную улыбку Лави - она все утро не находит что сказать. А я и забил на логические объяснения. И сегодня на несколько тысяч секунд вернусь в детство.
- Ииммельмаааан! - белый ваншип срывается сверху, скатывается за наш правый борт. - Можешь так?
Ускоряется, рвется вперед, ныряет вниз и красивой петлей раскидывает во все стороны ворох сонных облаков. Здорово. Но я могу лучше. Переворачиваюсь и делаю похожий трюк, только с большим количеством оборотов. За что зарабатываю жест 'отлично' на все четыре руки гильдерских пилотов. Они возвращаются обратно, нависают над нашими головами. Косичка Дио щекочет мне лицо, выманивая улыбку и глупое детское хихиканье.
- Мозги простудишь! - давлюсь от смеха и ветра. - Без шлема летать!
- Поздно, Иммельман, поздно! - Дио ржет и дергает меня за уши моей летной шапочки. Га-ад. - Эээх, Люсиола! А давай наше любимое!
Перекатываются теперь уже на другую сторону и мы широко открытыми глазами следим как Люсиола привстает со своего места и накрывает ладонями глаза Дио. Тот с птичьим криком дергает штурвал и ввертывается в видимый только ему быстрый воздушный поток и, расправив руки белыми крыльями, уходит в облака на скоростях падающих звезд, оставляя в высоте отзвуки истеричного восторга и тающий жар пламени ускорителей.
Неба так много, что кажется будто весь мир состоит из одних облаков в голубом океане. Океане чистом, чище чем мы все. И глаз не хватает, чтоб ухватить край этого бескрайнего горизонта, впитать в себя и растворить в крови. Уже мало думается о каких-то гонках, финишах, обещаниях...Хочется забыть, что нельзя закрывать глаз, потому что гильдия дала полное разрешение на огнестрельное оружие и в любой момент может найтись десяток удачливых уродов с пулеметами. Не хочется никуда спешить, вообще отпустить штурвал и целую вечность падать горизонтально, изредка ловя на ресницы солнечные блики. К счастью, я летал достаточно, чтобы научиться не думать, когда управляешь ваном. Просто полный автоматизм и машинальные действия на редкие голосовые команды, в которые даже не нужно дословно вникать.
Вот Дио тоже, похоже, не думает абсолютно. Наблюдая сзади, белый ваншип кажется мне бумажным самолетиком, попавшим в перекрестие ветров - его хаотично швыряет во все стороны, переворачивает долгими спиралями, мечет немыслимыми траекториями. Будто пилот послал на фиг все законы физики и забил на бесполезный перерасход топлива. С самого начала я был уверен, что у Дио стопроцентная мания величия и пунктик насчет номера один. Ну, не то чтобы я когда-то разбирался в людях, ни то чтобы сейчас у меня это лучше получается - просто, когда кто-то любит летать, это видно. Проходя в метрах от белого борта, не нужно быть великим психологом, чтобы за эйфорией, бешеной аурой витающей вокруг пилота, прочитать чистый детский восторг, не заляпанный желанием надменно ржать на финише. И от мириад чистых кристалликов солнечного света, рассыпанных по радужке его глаз, от закушенных губ Люсиолы, сквозь которые все равно пробивается улыбка, от редкого беспричинного хихиканья Лави - у меня самого глубоко в животе взрываются фейерверки горячих искр и за спиной вырастают крылья.
Четыре ребенка, слившихся с ветром и на секунды забывших, что есть еще что-то кроме свободы и скорости.
Например, красные ваны и тщеславие. Стиснутые зубы и глаза, блестящие далеко не от положительных эмоций. Боевой прицел на носу - между нами и белым ваншипом. Я крепче стискиваю рычаг штурвала и чувствую, как пристально Татьяна смотрит мне в лицо, показательно постукивая пальчиком по гашетке. Сглатываю.
- Лети вперед, Иммельман. А мы поиграем, правда? - Дио кивает мне и подмигивает Татьяне. Тем самым полностью переключая ее внимание с меня на себя. Красный ван кренится в сторону, а мы с Лави спокойно летим дальше, не меняя курса. Мы не прибавляем скорость - нам интересно посмотреть, какую такую засаду задумала гильдия, что не стесняется на своем легком, почти 'модельном' ване развлекаться с тяжелым боевым. Именно развлекаться - то, что вытворяет Дио по-другому не назовешь.
Кружится со всех сторон, не давая маневрировать, но и не касаясь бортами, почти танцевально уходит от выпадов Татьяны и все смеется, заливисто, звонко, заставляя ее рычать в полный голос и терять контроль. Соблазняя, виляет хвостом в яблочке прицела, но ни разу не позволяя в себя попасть. Когда же Дио выделывает простую, но красивую Нестерову петлю и чуть набрав скорость нависает прямо над Татьяниной головой, та окончательно выходит из себя и остервенело вопя "Да ты совсем оборзел!" задирает нос вана вверх, но вместо столкновения пролетает мимо. Вот тут Люсиола слегка касается передатчика на своем ушке, что-то в пол голоса говорит и...от красного вана нафиг отваливаются клавдиевые дуги и быстро тонут в облаках. Я едва не выпадаю из кресла - за всем этим наблюдаю вывернув шею чуть ли не на сто восемьдесят ? какого черта!? Установки же можно отзывать только с Сильваны...?!
- Мягкой посадки! - Дио переклоняется через борт своего ваншипа и в ответ на тучу Татьяниных проклятий посылает ей воздушный поцелуй. Лави гыгыкает, я только качаю головой. Нам свезло с ангелами-хранителями =).
†††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††
Когда, я наконец спросил, он ответил примерно так: "Капитан у вас, конечно, мужик инфернальный, но зато душевный, договориться можно..." Короче как обычно, говорит так, что понятно в основном ему, а не остальным. Что не понятно конкретно мне, так это почему Алекс такое разрешил. Нет, Дио, конечно, объяснил и даже очень натурально изобразил сцену пожимания плечами, исполненную подлинно алексовского пофигизма, но неужели ему действительно до такой степени на это все плевать? Ведь Татьяна тоже с его корабля? К чему гадить своим же? В принципе об этом можно спросить и Татьяну, но с ней-то все понятно - себялюбия выше крыши, но Алекс... Хотя его страсть страшно мстить кое-чего объясняет =) Так или эдак или по третьему варианту - мы пришли первыми. Дио третий - решил проследить действительно ли мягко Татьяна приземлится и в случае чего помочь (это он сам так сказал, хотя мне больше кажется, что он просто ехидничал) и потерял кучу времени. В общем мы дружною гурьбой отправляемся в третий тур. Ура!
Такое событие само собой стоит отметить. Это так наши механики думают. А если уж они чего надумают - их сам броненосец Урбанус в лоб тараном не тормознет. Вот и выволокли на вечернюю палубу ящик вина, приволокли гитару и сейчас пытаются прямо на полу развести костер из туалетной бумаги и старых деревянных лавок, надыбаных в кают-компании.
Наверх выползла даже Татьяна, заметно присмиревшая после своего облома - в третий тур она не прошла и теперь изображает подобие виноватой улыбки. Что ж, она сама превратила ГрандРэйс в гонки на выживание и тихое 'я просто хотела быть лучшей' особо не делает ей чести. Но она все-таки еще Татьяна Висла - наш любимый командор, так что никто ее всю оставшуюся жизнь ненавидеть не собирается. Тут не те люди...Кстати, с ней явилась и Алиста, что вызвало бурный ажиотаж у гильдии...
- Госссподи, какие дойки...Ээээ, в смысле, какой фюзеляж! Люсиола, ты тока глянь! Вот это птичка! - в след проходящей Алисте, Дио буквально облизывается. - Пойду-ка пришвартуюсь, - поправляет было волосы одной рукой, но на секунду замирает и... - Неет! Брать на абордаж! - наоборот взлохмачивается и ковбойской походкой топает за Алис. Они останавливаются у перил чуть поодаль, но я уже не слышу слов. Вижу только, как Алис засвечивается сначала тщеславной улыбочкой, выверенным движением перебрасывает косу на другое плечо, а потом... Возмущенно вскидывает брови, вся подбирается и - пропечатывает Дио душевный хук в челюсть. Следующей вспыхивает Татьяна и вмазывает ему с другой стороны. Люсиола кривится и улыбается одновременно. Дио плетется обратно, сильно пошатываясь и держась за подбородок.
- Это было... больно, - постанывает, ощупывая разбитую десну. - Вот отстой... Мой дантист на мне скоро состояние сделает....
- Че ж ты им сказал? - Люсиола качает головой.
-Татьяне? Ну, что стриптиз танцевать у нее получается лучше, чем летать....аай, - шатает передние зубы. - А Алис... - вообще отмахивается. Действительно, если уж даже амебоподобная Алис не сдержалась, то наверное лучше вообще не знать.
Тут Гудвин махает нам рукой - им наконец удалось развести огонь. Самое время - сумерки темнеют.
Мы с Лави и Дио сидим и кайфуем от теплых ветерков в волосах и света мачтовых фонарей в темнеющем небе, неожиданно мягких для Сильваны-Убийцы. Может этот корабль и есть летающая смерть, только это теперь мой дом и мне до дрожи приятно опираться спиной об металл бортовой ограды и смотреть на огонь и на пряди волос Лави, в его отсветах вспыхивающие темным золотом. Слушать мелодичное гитарное бряцанье и голос Гудвина. Какой же у него обалденный голос... Объемный, хрипловатый, будто теплыми шершавыми пальцами трогающий внутренние стенки твоей души...
-О, детка, с летней луной к нам спустятся ангелы... О, они подарят тебе это небо... Только тебе, только тебе...
Я слабо замечаю, что почти не дышу. Я чуть выпил, и голова приятно кружится и так тепло-тепло, что я не протестую против плеча Дио, прижатого к моему собственному. Я просто обращаюсь в ощущения и улетаю. Тонкие струйки света льются сквозь прикрытые ресницы, струны позвякивают, манят, уводят в вечер и тонкие пальцы осторожными бабочками порхают по моему запястью, а может мне это только кажется.
-Не бойся, шагни им на встречу... Напейся с их рук чистого ветра... О, детка, они подарят тебе это небо...
Я слабо улыбаюсь, стараясь не бояться ладони Дио на моей собственной и уношусь с костровым дымом в небеса.
†††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††††
Меня ловят за рукав за два шага от каюты. Оборачиваюсь, ожидая увидеть Лави, возмущенную тем, что я оставил ее одну, но вместо нее стоит Люсиола.
- Клаус, могу я вас кое о чем попросить?
- Конечно. Только давай на 'ты', ладно? А-то как-то...
- Ты ведь в курсе, что гонки третьего тура будут в пустыне? - киваю. Он опускает голову и продолжает чуть ли не на два тона ниже - Так вот... Это касается Господина Дио...
Я удивленно вздергиваю бровь. 'Господин' Дио??? Он же вроде его друг..?
- Клаус, пожалуйста, не мог бы ты провести время третьего тура не на Сильване, а на нашем крейсере? - по мере расширения моих глаз, он повышает голос. - Я прошу вас...тебя. Это очень важно.
Я только варежкой щелкаю. Это как понять!?
- С какой стати!? Зачем??
- Это его желание.
Желание!? Я че, похож на золотую рыбку?! Когда это я нанялся исполнять желания Гильдии?
- Извини, Люсиола, но я...
То, что он вытащил меня в полуфинал еще не значит, что...
- Я могу заплатить. Сколько хочешь...
ЧТО МЕНЯ МОЖНО КУПИТЬ!
- Какого хрена!? Люсиола! Ты видишь у меня на лбу ценник? Я вам не палка колбасы, чтобы...!
- Клаус, пожалуйста, - затыкаюсь СРАЗУ. Голова Люсиолы опущена низко-низко как у собаки, ждущей пинка по морде. Кожей тела чувствую, что он близок к тому, чтобы грохнуться на колени. Я...Черррт...В голове полный абзац, и я даже не знаю, что сказать. Чтобы Гильдия умоляла о чем-то простых смертных?? Может ли это быть действительно настолько важным? Или Люсиола просто до такой степени преданный, что готов ради 'господина' так унижаться? Черт их знает, гребаная гильдия...
- Ну... Ну хорошо, я согласен, - вот. Вот теперь все. Хана мне.
- Благодарю. Эскорт уже на палубе. Поднимайся, когда соберешься.
Чего??? Какой эскорт? Че, прям щас лететь что ли? Операти-ии-ивные...
Спустя десять минут, пять из которых ушли на прения с Лави, поднимаюсь наверх. По палубе уже рассыпано несколько 'звезд'. Механики в напряге - не привыкли к таким гостям. Но гильдия тут не с войной. У одного из кораблей стоит белая фигурка, в которой я узнаю Дио, уставшего и полусонного. Честно говоря, непривычно видеть его таким, он ж вроде энерджайзер 24 часа в сутки. Но время сейчас позднее, около полуночи и я сам уже позевываю.
Подхожу к нему. Получаю тихое, но теплое 'спасибо' и приглашающий жест в сторону кабины 'звезды'. Что?! Я что, сам должен вести!?
- Люсиола, давай с Иммельманом... Я уж с Цикадой полечу, а то еще удрыхнусь за рулем, - широкоооо зевает.
Забираясь в кабину, слышу как кто-то окликает меня по имени. Оборачиваюсь - Лави.
- Клаус. Возвращайся живым, - улыбается. Все-таки улыбается.
- Просишь о невозможном, но... - пожимаю плечами. Люсиола усмехается. - Обещаю.
Нечто похожее на люк захлопывается за моей спиной и я оказываюсь в кресле перед прозрачной перегородкой, за которой вижу другое кресло занятое Люсиолой. А, вот значит как у них эти звезды в полете на две части делятся - у них там по два пилота. Люсиола чего-то делает и врубается свет, на экране предо мной загорается изображение сильвановской палубы, кстати, та ее часть которая находится за спиной Люсиолы. Умно. Значит у Гильдии тоже есть такое понятие как 'команда'.
- Ничего не нажимай, просто сиди. Лететь недолго, - еще б я знал че тут нажимать! Торчат только два рычага с кнопками...
Летим действительно недолго, так как я успеваю зевнуть всего раз десять. Как уже сказал, я смотрю через экран Люсиоле за спину, по этому куда мы там влетаем, я особо не вижу. Только замечаю, что оранжеватый в подсветке сенсорных кнопок на экране полумрак снаружи быстро светлеет, а потом и вообще превращается в поток светового молока. Со свистом несемся в каком-то огромном чем-то, напоминающем тоннель да таких размеров, что и Сильвана бы легко пролетела. Вот это у них крейсера....Целый летающий город. Нас к чему-то пристыковывает и тянет вниз на площадку. Выпрыгиваем на белый мрамор. Ну вот. Я в Гильдии. И лучше пусть это будет первый и последний раз.
С трех первых вздохов я замечаю, что тут как-то не так. Какое-то маленькое неуловимое отличие. Будто дышать чуть труднее. Как если б на большой высоте. И еще очень-очень жарко! Я прям сходу комбез растопыриваю. Ууу, парилка! Топаю за Люсиолой, глазея по сторонам как дите в зоопарке. Странное место - огромные пустые пространства, какие-то огни, горящие без источников, световые узоры прямо в воздухе над головами, огромные экраны, висящие без опоры. С новыми шагами, чувствую, что шагать-то тут почему-то легче, будто бы я потерял половину веса. Этакая полуневесомость. Заходим в прозрачный лифт, движущийся без тросов, я б наверно штаны обмочил, если б высоты боялся - внизу километры механической пропасти. Не смотря на всю эту дикость факта моего пребывания в гильдии - мне по прежнему дико хочется спать и я очень сильно радуюсь, когда мы таки тормозим перед какими-то огромными светящимися дверями. Ну, щас там наверно будет что-то такое, что прям ух!
Двери открываются, впуская нас в какое-то огромное полутемное помещение и когда я оказываюсь внутри и оглядываюсь вокруг - сначала стою в легком офигении, потом начинаю тихо хихикать.
Пространство хоть и по-гильдерски большое, НО ничем остальным на гильдерские интерьеры это не тянет - помойка катастрофическая! Кажется будто тут бомба ядерная рванула: везде и всюду раскидано всякое барахло, мебеля верх дном, с краю от моего взгляда возвышается пирамида пустых пивных бутылок, тут же на полу разметанная груда каких-то чертежей, дальше что-то вообще непонятное - то ли развороченный насмерть ваншипов мотор, то ли вообще что-то неземное и сюрреалистическое; корявая надпись грязно-оранжевым по белоснежной стене - "Мир, Труд, ЛСД". Короче, типично подростковый бардак. В довершение к картине мы добредаем до огромной, просто чудовищной кровати с паланкином, от которого, правда остались одни лоскутки, как будто его кто-то яро драл зубами. "Добро пожаловать на мой траходром," - бросает Дио и, расстегивая молнию на комбинезоне, прется куда-то дальше. Люсиола кивает на постель и сам тоже теряется где-то в тенях. Здорово, такая огромная мягкая кровать только для меня. Я аж щурюсь от удовольствия, стягивая одежду и оставаясь в одной майке и шортах. Жарко же тут у них... С блаженным облегченным вздохом - падаю на простыни, изрисованные облаками. Хорошшшшо! Уже почти проваливаюсь в дрему, когда вижу, что сюда же направляется и Дио, по дороге скидывая шмотки. Причем, все. То есть... вообще все. В животе холодеет...Только не это...
- Эээх, подвинься, Имеля, - именно это...Дио плюхается в кровать рядом со мной и беспечно раскидывает свои конечности во все стороны. Я пытаюсь отодвинуться, но обнаруживаю, что это почему-то не выходит. Может потому, что другим боком я упираюсь в Люсиолу. Меня прошибает ледяной пот. Мамочки...
Пытаюсь вскочить, но Дио успевает вцепиться мне в плечо и рвануть назад:
- Да лежи ты спокойно, я не в настроении для постельных глупостей, - лежу бревнышком, пытаясь успокоить бешеную дрожь по всему телу. А Дио так устало и спокойно продолжает, - Я уже пять суток не спал. Устал, как собака...
Зевает и переворачивается на бок, закинув руку мне за ухо. Желание поспать как-то резко пропадает. В страшной жаре, обливаясь холодным потом, валяюсь между двух гильдеров и мелко трясусь. Всегда был уверен, что умнице-мальчику мне, когда-нибудь очень нехорошим боком выйдет моя сговорчивость и возможно будет стоить жизни. Ну, или чего-нибудь другого.
Очень круто ты попал, Клаус Валка...
|
Главная
Fanfiction
Галерея
OST
Warning!
ЧАВО
Друзья
Связь
